ТУЗ
Подробно вам описан дом,
Наш снисходительный читатель,
Но вам хозяин не знаком.
Уж он теперь не тот мечтатель
И ветреник, что прежде был;
Давно с большим простился светом,
Науки страстно полюбил
И сделался анахоретом.
Прошло лет десять с той поры,
Как он пустился в вихорь света
С порога университета.
Бывало, знал одни обеды да пиры
И не сходил долой с паркета.
Еще в младенчестве лишился он отца
И матери; был дяде всем обязан,
И к старику всегда, как сын, он был привязан.
У Богатонова купца
Случилось Правдину однажды быть на бале.
Досыта навертевшись в зале,
Он вышел отдохнуть в диванную. Кипел
Давно там жаркий бой. В руке дрожащей мел
Разнообразные узоры
Чертил на зелени полей,
И двигались по ним холмы и горы
Червонцев и рублей.
Там на одном столе налево и направо
Листочки падали. Банкир торжествовал.
(Уж тысяч сто он наиграл.)
«Валет убит? Ну браво!
В четвертый только раз!
Но, господа, уж третий час,
Пора бы кончить. Иль, пожалуй,
Еще мечу! Я, право, добрый малый!»
Меж тем бледнее мертвецов
Вокруг стола сидел кружок купцов
И разных игроков, гражданских и военных,
С унылым видом побежденных.
Горели жадностью и злобой их глаза.
Правдин для шалости поставил на туза
Целковый. Банкомет, отдвинув прочь, прибавил:
«Я важных сумм не бью».
Уколотый Правдин пятьсот рублей поставил.
«Прошу вас карту бить мою».
«Модест! Ну что б теперь твой дядя
Сказал, на эту глупость глядя? —
Шепнула совесть Правдину. —
Лишь жалованьем жить, и ставить
Пятьсот рублей, и на одну!..
Но от дурачества тебя уж не избавить».
И вот Правдин, с волненьем тайным
На карты устремя глаза,
Нетерпеливо ждет туза.
Идут порядком обычайным
Валеты, дамы, короли
И движут по столу рубли.
Туз взял! Пятьсот рублей в кармане.
«Но лучше уголок загнуть», —
Корыстолюбие успело тут шепнуть.
В каком-то гибельном тумане
Рассудок Правдина. Как будто бы сквозь сон,
За картой карту ставит он.
Уж десять тысяч взял он пленных.
Дрожит, бледнея, банкомет.
«Ужель для выгод ты презренных
Забудешь честь твою? Нет, нет!» —
Заговорила громко совесть
В душе высокой Правдина.
Хоть в этом месте наша повесть
Не всем покажется верна,
Однако ж то известно точно
(Придет же этакой каприз!),
Что вдруг на даму весь свой приз
Правдин поставил, и нарочно,
Чтоб проиграть. Но, как ни бился,
Не мог он проиграть никак,
И до того догорячился,
Что целый банк сорвал, чудак!
КАПИТАН
Правдин выходит в зал.
Там был уж прямо пир горою!
Шампанское лилось рекою;
Хозяин казачка в восторге заплясал
С каким-то полновесным кумом.
Весь пол дрожал.
С ужасным, нестерпимым шумом
Им аплодируют. Чуть не оглох Правдин,
И спасся в отдаленный
Покой, где был один
Какой-то офицер. Он, в мысли погруженный,
Стоял, опершись о камин.
Правдин
Вы, верно, удалились
Сюда, как я же, отдохнуть?
Офицер
Да. Слишком уж развеселились!
Здесь поспокойнее. Притом ужасно грудь
Теснит.
Правдин
Конечно, простудились.
Однако ж очень вы бледны.
Совет бы мой: скорей в постелю,
Да выпить бузины.
Офицер
О, ничего! Меня не будет чрез неделю,
Мы умереть должны ж когда-нибудь.
Правдин
Помилуйте! Беда великая, что грудь
Болит! К чему так мрачно мыслить!
Одна лишь смерть на свете есть,
Болезней же не перечислить.
Позвольте мне узнать, с кем я имею честь…
Офицер
Мечинский, капитан.
Правдин
Мне было бы приятно,
Когда б доверенность мог вашу заслужить.
Офицер
Я уж сказал, что, вероятно,
Недолго мне осталось жить.
Правдин
Вы удивляете меня. Чистосердечность,
Наверно, вас не оскорбит:
Мне в том ручается ваш благородный вид.
Шагнуть охота ваша в вечность,
По чести, мне смешна.
Офицер
Конечно, я смешон. Но если б глубина
Моей души могла вам быть видна,
Меня жалеть бы стали.