Мефистофель
(являясь в камине из среды пламени)
Дым!
Журналист
Кто ты, чудовище? иль демон искушенья?
Зачем пришел смущать в моей тиши
Благословенные мгновенья
В мечтах забывшейся души?
Мефистофель
Не знаешь ты меня? Еще ты не был читан,
Твой первенец-листок дрожал в твоих руках,
Как у тебя я был невидим<ым> в гостях,
Ты был уж мной и узнан и испытан.
Как весело бывало мне
Дразнить твои невинные мечтанья!
Бывало, затрещу в огне,
И слышатся тебе толпы рукоплесканья!
Бывало, чудеса в камине видишь ты:
Сокровища, клады монеты яркой,—
Как вдруг тебе я кучей угля жаркой
Кидал в лицо и разрушал мечты.
Журналист
Но кто же ты, незваный посетитель,
Мечтаний грешных тайный зритель?
Твое лицо как будто я встречал,
Твой голос мне знаком…
Мефистофель
Да, в зале света шумной
Не мудрено, что ты меня видал.
Мой голос знаешь ты? Да ты его слыхал!
И ты любил язык змеи разумной,
Которым я тебе шептал,
Лаская слух мечты неугомонной,
О почестях молвы незаслуженной,
В волшебном зеркале очам твоим,
Под очарованным туманом,
Тебя рисуя великаном,
А всё вокруг тебя и жалким и смешным.
С кого не брал я раболепной дани?
Кто от долгов передо мною чист?
В моей руке источники стяжаний:
Я первый здесь капиталист,
Я мощный дух — властитель века!
Журналист
Ты Мефистофель?
Мефистофель
Отгадал.
Давно уж я уверил человека,
Что эгоизм есть первый капитал.
Его ломбард — в моей душе бездонной.
Счастлив, кто от меня судьбою благосклонной
Им изобильно наделен!
Проценты я беру — известно,
Но ведь зато берет и он.
Как человек, ты задолжал мне честно
И видишь сам, что в этом нет вреда;
Но как писатель…
Журналист
Никогда.
Мефистофель
Послушайся, кинь гордость педантизма
И вместе с прочими будь мой должник.
Журналист
Свободный мой и праведный язык
Не подчиню уставам эгоизма.
Какою силой ты проник
И в область знания, о демон искушенья,
И девственный наш ум коварно соблазнил,
И чистый воздух просвещенья
Своим дыханьем отравил?
Мефистофель
Ведь вы, писатели, народ нетвердый,
И кто из вашей братьи гордой
Под власть мою не попадет?
Я всех вербую в эгоисты,
А предпочтительно печатный ваш народ,
О господа честны́е журналисты!
Вам без меня не угодить на всех
И не вкусить из полной славы чаши,
Я лучше вас постиг все тайны ваши,
И лишь со мной вы веруйте в успех.
Когда приходит к вам недуг писанья
И критики заносчивая блажь —
Отравой сладкою зловредного дыханья
Я наполняю воздух ваш.
Чернила растворив насмешкой ядовитой,
Я эгоизм души несытой
Удачной остротой лукаво щекочу
И дремлющим умом играю, как хочу.
Потом как раз втесняюсь в ваше тело
И, совести смирив укор,
За приговором приговор
Подписываю смело.
Представлю слабому писателя уму,
Что в мире знания всё ведомо ему;
В пылу задорного маранья
С пера срываю обещанья,
И тут на помощь прибегут
Коварные воспоминанья
Обид, постигнувших его давнишний труд!
Разгневанный враждою личной,
Он волю даст насмешке злоязычной;
Врагам его готовлю я позор,
Их сажей перед ним мараю
И едкой остротой изукрашаю
Неправый мести приговор.
Так с помощью меня успех себе он прочит;
Благодаря внушениям моим,
Народ гоняется за ним,
Читает, слушает, хохочет…
Ты хочешь ли успеха? Подпиши:
Вот договор.
Журналист
Не искушай напрасно
Моей немстительной души,
Твоим внушеньям непричастной!
Я по следам коварным не пойду.
Беги отсель.
Мефистофель
Да ты в бреду:
Ведь угли пред тобой, не злато,
Не плеск молвы ты слышишь в треске дров!
Журналист
В тебе мне нужды нет: я чужд врагов.
Мой враг есть ложь: что сказано, то свято!
Долой вражда! долой корысть!
Мефистофель
Ага! ты начал расточать угрозы
Своим клиентам, я велю тебя изгрызть
Зубами алчными бранчивой прозы!
Вооружу лукавой остротой
Твоих соперников-собратий;
Не избежишь моих карающих проклятий,
И вместе с громкою толпой
Я оглашу тебя позорным смехом!
Чем будешь отвечать мне?