Выбрать главу
Поклонись чернильной в ножки, А не то тебя под суд Эти мошки упекут. В статской важны чин и званье, Но важней законов знанье. Впрочем, есть и там места, На которых и спроста, Без особенной науки, Можно греть порядком руки. Не об жалованье речь, Совесть можно сбросить с плеч! Не такие нынче годы! Говорится про доходы. Например, комиссарьят, Или провиантский штат, Иль полиция, таможня… Вот уж, говорят, там можно! Только с прочими делись, А иначе берегись!.. Прах возьми! Да я б делился, Да и сам бы понажился! Этак бы сначала дом В пять этажей, да притом Чтоб и в нем всего битком. После сбил бы помаленьку В хлебном месте деревеньку. А хозяйством править лень — Клал в ломбард на черный день Чистоган… Когда б понажил, Я б раскланялся и зажил, Как второй Сарданапал, И тогда задай-ка бал. Глядь, в числе гостей попал, С уверениями в дружбе, Тот, кто прежде так на службе Просто со свету сживал. Принимая всех радушно, Я б простил великодушно Прошлое врагам моим, Я бы даже на смех им Задавал обеды часто. «Ваше пр — во» тогда б уж баста! Клим Матвеич, Петр Лукич,— Поименно просто кличь. Вот к такому бы местечку Приютиться человечку Славно б!.. Кто ж добру не рад! Только вот что говорят: Что туда без денег вряд Попадешь… подсунуть надо, Да ведь как!.. Исчадья ада Ведь нельзя сказать берут Чисто-начисто дерут, Начиная с самой справки. Ты придешь: как точно в лавке, Там на всё уж такса есть, И не стоит мало несть. Единичными рублями Там с простыми писарями Не поладишь, им на чай Тож полсотенку подай,— Вот тогда язык развяжут И вакансию укажут, Да научат и уму, То есть сколько и кому Да и в руки ль самому. Может, где важней супруга Иль секретная подруга, Что и к ним с поклоном снесть, Где и к ним лазейка есть. Ведь с бумагами ему, чай,
Неровён бывает случай, Часто в ночь… так дай ему. Умный писарь — член в дому. Он и там смекнет делишком, Где, хоть это редко слишком, Что начальник — правовед Иль студент задорных лет — Щекотлив вдруг до дохода; Ведь в семье не без урода,— Их глупцами и зовут. Ну, так писарь верно тут, Как всегда, на шаг от плюхи, Знает хоть, когда он в духе. Что ж, и это верный ключ; Гром гремит не всё из туч, Часто из… Так писаря, Откровенно говоря, Даром, что ли, прижимают? Нет, себе, чай, цену знают! С виду мошки; а министр, Как ни будь умом он быстр И глубок, а донесенье Иль секретное решенье Пишет сам ли?.. Писаря — Четко нужно для царя. А министру до того ли?.. У великих всех людей Быстро бьет фонтан идей, В спехе брызжет поневоле, Да наставит лишь крючков; Почерк гениев таков. А иной бы рад стараться, Да спасует… а, признаться, Поглядишь: барчата все Бойко мелют по-франсе. А взгляни в чистописанье — Тотчас встретишь оправданье: «Кантонистов, что ли, нет? Это низко нашим чадам!» Русский ум наш крепок задом. А вот тут… с писцом секрет Государственный и важный Раздели… Хоть не продажный Этот писарь, может быть, Да мадерцы как не пить?.. Часто нехотя напьется, А напьется — и проврется, И, что чтится за секрет, Глядь, обходит весь уж свет. И шути тут с писарями!.. Еще милостивы с нами! Много ль есть учителей, Чтобы смысл науки всей, Смысл в ученье столь глубоком, Как достать местечко с соком, Передал одним уроком И полсотни только б взял?.. Бескорыстия идеал! Право, сотню дам охотно. Так, купив себе маршрут И карман набивши плотно, Отправляйся выше… тут, Тут уж тысячи берут. Выше — уж десятки тысяч! Ух бы их на конной высечь! Поневоле после всяк, Заплатив за место так, Всё вернуть скорей захочет И, как жадный волк, наскочит Вымещать всё над казной. И бессовестно иной Вслух кричит: «Казна богата! Грех обидеть ближних, брата, У казны ж не грех украсть, Есть кому ее накласть; Коль казны и недостанет, Так министр кой-как натянет: Министерский ум глубок, Он из камня выжмет сок — И казна опять богата!» Так, забывши всё, что свято, Рассуждается у нас. Только если в добрый час Совесть как-нибудь разбудишь,— Вовсе иначе рассудишь. Тут увидишь, что казна Не для кражи собрана. Сборы все и приношенья На благие учрежденья С нас правительство берет. Стало, кто казну дерет, Тот у ближних благо кра́дет. Пусть кто хочет душу гадит, Мне ж таких не надо мест — Совесть грозная заест. Всё терпением залечим, Да притом подсунуть нечем: Шарф на выжигу, темляк, Ну хоть два, хоть три, да знак — Вот и всё… Нет, с этим дудки! С этим близ трактира будки Не получишь. Вот мечтай, Замки строй и рассуждай: Ноль на ноль сто раз помножа, Всё в итоге будет то же. Всюду деньги! Даже в рай Хочешь — денежки подай, Хоть умри без покаянья. Но когда есть состоянье, Лишь пожертвуй в церковь вклад, Да побольше — что тут ад! Нипочем! Весь век молиться Будет пастырь за тебя. А без денег за себя Сам молись. Беда, коль грянет Невзначай последний час И застанет средь проказ! Бедный! Кто тогда предстанет Пред судьей на небесах Выручать тебя в грехах? Кто врата отворит рая? Чья молитва? Отпевая, Пастырь, сам как бы стыдясь Бога за тебя, свой глас Не возвысит в песни сладкой, А, как будто бы украдкой, Он сквозь зубы над тобой «Со святыми упокой» Проворчит в скороговорку И в червивую каморку Не проводит бедняка: Вишь, от церкви далека. С стройной, громкою мольбою Над богатым к небесам Из кадила фимиам Вьется пышною, густою Ароматною волной. Бедным фимиам иной. Им, посмотришь, и кадило Только-только бы чадило. Деньги, деньги — счастья ключ!