390. Стих. 1389, с. 5. Положено на музыку Ц. А. Кюи, П. И. Чайковским.
391. BE, 1882, № 9, с. 288; Стих. 1886, под загл. «В Венеции». Печ. по Стих. 1889, с. 140, в цикле «В Венеции». Автограф — ПД. Положено на музыку Г. В. Готом, Э. Ф. Направником, В. Т. Соколовым. Палаццо дожей — Дворец дожей, строился на протяжении столетий (IX–XIV вв.), служил резиденцией правителей Венеции. Пьяцетта — небольшая площадь. На границе Пьяцетты и набережной стоят две массивные колонны, вывезенные из Египта в XII в. На одной из них установлено мраморное изваяние св. Федора, на другой — бронзовый лев — эмблемы церкви и Венецианского государства.
392. Стих. 1886, с. 43. Положено на музыку К. К. Варгиным, М. В. Анцевым.
393. Стих. 1886, с. 65. Автограф — ПД. Откликаясь на получение первого сборника стихотворений, А. Н. Майков писал 20 сентября 1886 г. К. Р. в связи с этим стихотворением: «Лирика передает минутное настроение, улавливает мимолетящий миг — и лирические стихотворения, прочитанные порознь и в разные времена, улетучиваются в памяти, как блеснувший метеор. Собранные же вместе, они — черта за чертой — очерчивают духовный облик поэта, его симпатии и антипатии, его стремления, его идеалы жизни, его внутреннее я… В стихотворениях у Вас есть один, не раз повторяющийся мотив, который в осадке впечатлений у читателя остается господствующим… это тот, который наконец так триумфально выразился в стихах:
Эта победа духа, эта победа долга — есть истинный, единственный христианский выход из-под жизненных бурь, это спасение, это залог многого доброго. И так как он в ряде стихотворений перевивается с другим мотивом — с любовью к России, то как же не назвать впечатление — радостным!» (ПД)
394. Стих. 1886, с. 68. Автограф — ПД. В сентябре 1886 г. К. Р. послал П. И. Чайковскому первый сборник своих стихотворений. «Быть может, — писал он, — которое-нибудь из них покажется Вам подходящим для переложения на музыку» (ПД). Чайковский ответил, что «многие из них проникнуты теплым искренним чувством, так я просящимся под музыку» (ПД). В конце 1887 г. композитор на тексты поэта сочинил шесть романсов. Посылая их К. Р., Чайковский писал о том, в каких неблагоприятных для него условиях создавались эти романсы: «Помню, что я писал их после постановки „Чародейки“, неуспех которой глубоко огорчил меня; при том же я имел тогда перед собой большую заграничную поездку, очень пугавшую меня; одним словом, состояние духа было не такое, какое требуется для удачной работы… В результате должны были получиться не особенно удачные романсы, хотя я и очень старался, чтобы хорошо вышло… „Растворил я окно“ и еще „Уж гасли в комнатах огни“ суть, по-моему, лучшие из шести» (ПД). Кроме Чайковского, это стихотворение было положено на музыку Ю. И. Блейхманом, М. К. Липпольдом.
395. Стих. 1889, с. 50. Положено на музыку Е. Ф. Аленевым, А. Н. Алфераки, А. Н. Корещенко.
396. Стих. 1886, с. 81. Во всех последующих изданиях — в разделе «Библейские песни». См. примеч. 389. Положено на музыку А. Н. Алфераки, М. М. Ипполитовым-Ивановым и др.
397. Стих. 1886, с. 83. Печ. по Стих. 1889, с. 51. Автограф — ПД. Положено на музыку А. Н. Алфераки, С. В. Зарембой, Ц. А. Кюи, Э. Ф. Направником и др.
398. Стих. 1886, с. 174. Автограф — ПД. См. примеч. 394. Положено на музыку П. В. Акимовым, Г. П. Злобиным, П. А. Колоколовым, П. И. Чайковским.
399. Стих. 1889, с 213, без ст. 85–92. Печ. по Стих. 1913, т. 1, с. 366. Автограф — ПД. А. А. Фет в письме к К. Р. от 19 декабря 1886 г. свою оценку этого стихотворения сопроводил интересными рассуждениями о поэтическом мастерстве: «…у поэта нельзя отрицать права размахнуться такой специальной картинкой, как нельзя отнять права у живописца-художника бойко нарисовать пером игривый очерк в альбоме. Но все-таки этот род не может один упрочить поэтического кредита. Стихотворения на известные случаи самые трудные, и это понятно: нужна необычайная сила, чтобы из тесноты случайности вынырнуть с жемчужиной общего, вековечного. Конечно, прощание Пушкина с иностранкой случайно, но он и не бьет на эту случайность, а лишь на —
которое составляет вековечное содержание искусства и только одной поэзии потому, что изображения этого момента для всех иных искусств недоступны. Поэзия непременно требует новизны, и ничего для нее нет убийственнее повторения, а тем более самого себя. Хотя бы меня самого, под страхом казни, уличали в таких повторениях, я, и сознавшись в них, не могу их не порицать. Под новизною я подразумеваю не новые предметы, а новое их освещение волшебным фонарем искусства. Стихотворение, подобно птице, пленяет или задушевным пением, или блестящим хвостом, часто даже не собственным, а блестящим хвостом сравнения. Во всяком случае вся его сила должна сосредотачиваться в последнем куплете, чтобы чувствовалось, что далее нельзя присовокупить ни звука.