«На севере венки из жести…»
На севере венки из жести,
а здесь живые белые венки,
влюбленные не умирают вместе,
разведены две правые руки.
На севере тоскует лебедь
и смотрит в небо с птичьего двора,
легко очерчен треугольник в небе,
но ты один не вылетел вчера.
Разлука простирается без края,
томится мертвый на осеннем льду,
летит живой и достигает рая
и ждет его в безветренном саду.
За облаками в перекрестном шуме
попарно — крылья и рука с рукой.
Не жди меня, твой друг сегодня умер
И обойден небесною тоской.
ДЕТСКАЯ КНИГА
Звон стекла, дуновение шторы,
Шорох шепота на крыльце.
Прямо в окна вползают воры
С полумаскою на лице.
И уже на ногах вериги, —
«Мы безжалостно заберем
Ваших кукол и Ваши книги,
Даже плюшевый Ваш альбом…»
Безошибочно, в лунном свете,
Тот, кто стройный и впереди,
Голубой медальон заметил
Под оборкою на груди.
«Вы влюбляетесь слишком рано
(Створки отперты без труда),
Бойтесь верности и обмана.
Бойтесь памяти навсегда».
В черном бархате полумаски
Холодны, тяжелы глаза:
«Вы читаете на ночь сказки
Перед зеркалом, стрекоза,
И уже полюбить решая,
Словно сердцу пятнадцать лет,
Вы мечтаете, как большая,
И страдаете, как поэт».
Но покорны, прозрачны руки
От ладони и до плеча, —
И описаны эти муки
В басне «Бабочка и свеча»…
Забывая найденный мячик
И оборванный медальон,
Нежный голос наутро плачет
И в стихах вспоминает сон.
II
От слов твоих, от памяти моей
И от почти такого же апреля
Опять поет забытый соловей
И близится пасхальная неделя.
Но вот встает в какой-то полумгле
И призраками — праздничные лица,
Цветы сияют смутно на столе,
А соловей — как заводная птица.
Он так поет, что плачет богдыхан
В истрепанном собраньи Андерсена.
— Хочу того… — Но тяжелей туман,
И дальше север, и слышнее Сена.
И девочка, под заводную трель,
Боится так, как прежде не боялась.
Сказать тебе, что и сейчас апрель.
Что с нами память, кажется, осталась.
Что можно бы попробовать еще.
Но вот она сама уже не верит,
Хоть соловей садится на плечо
И щелкает, и нежно лицемерит…
И дождь идет без запаха дождя,
Без шелеста стекая с переплета,
Где спят герои, руки разведя
Как для объятья или для полета.
ВЕСНА
О, как слаба, о, как нежна,
О, как скучна и нежеланна
Встает прохладная весна
Из-за февральского фонтана.
И ей подчищенный тритон
Трубит заученную встречу,
Садовник — хилого предтечу —
Пестует зябнущий бутон.
И в рыжем пиджаке плебей
Стоит, нацелясь аппаратом, —
Богиня с профилем носатым
Ему позирует с аллей.
Но эта встреча не для мук…
В траве потягиваясь прелой,
Амур натягивает лук
И в землю выпускает стрелы.
«Не черна моя совесть, а только мутна…»
Не черна моя совесть, а только мутна.
Целый месяц в окне не вставала луна.
В тишине, в темноте наступала весна.
И томила она, и звала у окна.
— Умирай, наступила для смерти пора.
Как туманны утра и душны вечера.
Не вздыхай, не гори, не зови, не дрожи,
Только веки сомкни, только руки сложи,