И когда, в знойный полдень, кривая сосна
Благовонными каплями брызнет сквозь поры,
Ты внезапно поймешь: миновала весна,
И с горючею нежностью сердце повторит
Первых ливней разлив, зелень первой листвы,
Вдоль плетня повилики побеги крутые…
Беспричинные слезы и радость и ты,
Опаленное сердце любовью впервые.
«Прекрасное слово — гордость!..»
Прекрасное слово — гордость!
Как горных раскатов звук,
Как стали каленой твердость,
Как смелых сплетенье рук.
Но гордость — только подножье
Иному слову, и несть
Надежней, светлей и тверже
Короткого слова — честь.
«Я не могу писать стихов…»
Я не могу писать стихов:
Душа угрюма.
Ни верить снам, ни слушать снов.
Ни верить думам.
И только луч, какой-то луч
Светло певучий
Пронзает груды черных туч
И ранит тучи.
И только волн глухой прибой,
Как в дней начале,
Идет одной сплошной волной
И бьет о скалы.
Я вижу сад, огромный сад,
Как песнь разлуки.
Из окон льются и летят
И плачут звуки.
Я вижу девочку на вид
(ведь слез так мало),
Что под Бетховена навзрыд
Всю ночь рыдала.
И юность бедную мою
По ризы краю,
В последний раз я узнаю
И забываю.
«Еще мы вместе все, друзья, друзья…»
Еще мы вместе все, друзья, друзья,
Но мы уже разлучены судьбиной.
Не может быть, чтоб жребий сей нас минул.
Но да минует Страшный Судия!
Мы говорим забытые слова,
Забыв о дне неизреченных бедствий,
И садим сад, где прорастет трава,
И строим дом — чужих детей наследство.
А жизнь могла бы быть прекрасна так,
Когда пчела жужжит над сонной мятой:
Но все идут, ступая мерно в такт,
Тяжелой поступью послушные солдаты.
И гибнет все: посевы, города.
И люди гибнут, люди, люди!
Года текут, как мутная вода,
И трубный глас ночами сердце будит.
Но, как отцы, теряя все опять,
Мы заключим таинственное братство,
Чтоб телу было легче умирать,
Чтоб телу было легче расставаться.
«Иногда, просыпаясь, забудешь совсем, что война…»
Иногда, просыпаясь, забудешь совсем, что война;
Удивленные очи слепят еще сонные грезы…
Иногда, просыпаясь, вдруг кажется: эта страна
На иные суровые страны ни в чем не похожа.
Может быть, на окне ледяные застыли цветы.
А другие, живые, мешают с рождественской елью
Теплый запах и краски; ребенок смеется, и ты
Предаешься на миг беспричинно, как в детстве, веселью.
И поешь, и смеешься: грядущее снова встает
Словно утром залитые розовым солнцем вершины.
Иногда, забывая, еще и теперь запоет
Уязвленное сердце и верит на миг, на единый.
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Грохочут университеты
От гула русских каблуков,
О веснах чешских городов
Поют российские поэты.
Альфред Людвигович Бем. 1930 годы. Фотография из архива внучки А. Л. Бема доктора медицины Л. Доскочиловой
Марк Львович Слоним
Слева направо: Татьяна Альфредовна Бем, Альфред Людвигович Бем, Ирина Альфредовна Бем, Антонина Иосифовна Бем