2
Республика в фригийском колпачке
На празднествах поверженных Бастилий
Красней, чем кровь.
И вот в ее руке.
Как отблеском, у королевских лилий
Алеет шелк прозрачных лепестков…
…А с площади поспешный стук подков,
Дохнув по окнам воздухом сражений,
Гремит в Конвент. — И, падая с коня,
Охрипший всадник спит в изнеможеньи,
Едва сказав, ругаясь и кляня…
— Но в городе уж шепчутся в испуге
И знают все:
Король опять на юге!..
3
Никто не знал, что приближался срок
Под дробь непогрешимых барабанов.
Когда качался в белой мгле туманов
На площади повешенный пророк.
Пылили по дорогам эскадроны.
Фуражки запрокидывая вбок.
Но немощен и хил был старый бог,
И немощны и хилы были троны…
И города, в преддверьи новых эр,
Заканчивая ежедневный ужин.
Еще не знали, что уже не нужен
Их крепкий мир, а вечный Робеспьер
Уже повел на плаху королеву…
— О, не жалей же, робкая душа,
Полей, приготовляемых к посеву!
Как можешь ты без радости дышать,
И можно ль жить без гордости и гнева?..
А новый мир, сменяя мир былой,
Идет в кругу иных тысячелетий
И так же дышит холодом и мглой
На медленном, чуть брезжущем рассвете…
4
Так началось — не освежали век
Кровавые, туманные рассветы.
И по ночам хвостатые кометы
Летели вновь и начинали век
Безжалостной и беспощадной эры.
Но люди говорили на углах
О счастии — и в грубых их словах
Горел огонь неистребимой веры.
…И как-то вечером, когда еще заря
Цвела вверху и золотила долы.
На площадь из ворот монастыря
Стремительно прошел Савонарола.
— И дым, и пепел выжженные дни
Вновь понесли в сияющее небо…
Но нищие уже просили хлеба,
И по ночам зловещие костры
Пылали по лесам и по дорогам.
Пересыхали реки от жары,
А женщины, на очаге убогом,
Варили суп из липовой коры…
И люди на углах уже молчали.
И лишь во сне вздыхали в темноте
О той недосягаемой мечте.
Что их всю жизнь вела через печали…
СТИХИ ОБ АНГЛИИ
Над Лондоном — восточная луна,
Раскосая, немая и глухая.
Над Лондоном — туманов пелена.
И сквозь туман — далекий вой Шанхая.
И во дворец дежурный офицер
Несет депеши сумрачно и хмуро.
И вот — плывут стрелки из Сингапура,
И моряки прошли через Танжер.
— Но яростная желтая толпа
Уже топтала в улицах концессий
Тяжелый флаг морской британской спеси
И консул ждал с револьвером у лба…
О, Англия! И твой удел изменчив!..
И ты под властью Правящей Руки.
А не твои ль завшивевшие френчи
Еще таскают в селах мужики?..
Еще, быть может, мельницы Йоркшира
Кружат новороссийское зерно;
А нефть и кровь стекают заодно
С страниц тобой диктованного мира.
И не твои ли ящики патрон,
Оставленные белыми в Ростове,
Не для тебя ли держит наготове
Москва, переправляя на Кантон!?..
И краснорожая, перемотав портянки,
Опять ползет по выбитым полям.
И вот под гром внезапных телеграмм
Снижают фунт внимательные банки…
Потом, когда опять через Суэц
Пройдут назад разбитые десанты, —
История запишет в фолианты
Еще одной Империи конец.
ОГНЕННЫЕ ГОРОДА
1
Из дансингов усталые мужчины.
Прижав, вели изнемогавших дам
Сквозь мглу ночей, где пел в огне реклам
Призыв любви, и вечной, и единой…
Взлетали на мосты автомобили,
С картавым криком падая в туман.
Хрипело радио над входом в ресторан
И задыхалось от вина и пыли.
По набережным черных, жирных рек
Бродили исступленные поэты
И бормотали мирные сонеты,
И слушали, как дышит новый век
Тяжелым и прерывистым дыханьем.
И видели: над жертвенником крыш
Клубится дым и всходит в ночь и тишь
Над той же древней жертвою — Страданьем…
2
В тумане вечера шпили далеких готик
Сквозь сеть антенн прозрачны и легки.
А люди умирают от тоски
За окнами холодных библиотек.
О, этих задыхающихся уст
Не осчастливить огненным глаголом.
Чтоб скучный мир был снова дик и пуст
Перед тобою, радостным и голым…
Как занести в распухший каталог
И поместить на полках библиотек,
Что вновь и вновь, сквозь темноту дорог,
Несут сердца тяжелый пламень плоти.
А над тоской, над пышной пылью книг
И гипсовым бессмертием Шекспира,
Средь льдов пространств трубит Архистратиг
О новом хаосе и сотвореньи Мира…
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЧАЙ
Контроль небрежно рвет билеты.
Вхожу.
И вот до самых глаз
Над желтым озером паркета
Веселым ветром плещет джаз.
Льют электрические выси
Молочный душ и дымный пар
На шаг извилистый и лисий
Легко касающихся пар.
И воздух, ломкий и неверный,
Закруживает не спеша
Средь скользких столиков таверны
Тебя, бессмертная душа!
И этот зал, и люстры эти,
И скрипок яростный прилив
Несут, жужжа, в мое столетье
Туманный, блоковский мотив.