Поэты пушкинской поры

«Первый снег» по своей стилистике занимает срединное место между произведениями Жуковского, Батюшкова и стихотворениями Пушкина. В стилевом отношении Вяземский значительно проще Жуковского и Батюшкова. У него нет ни отвлеченности батюшковских пейзажей, ни утонченной образности описаний природы Жуковского. У Вяземского лирическое чувство спаяно с конкретными деталями русского быта и пейзажа. В элегии возникают контрастные образы нежного баловня полуденной природы, южанина, и сына пасмурных небес полуночной страны. Первый снег становится символом души северянина. С ним связаны радостные впечатления, труд, быт, волнения сердца, чистота помыслов и стремлений. В описании зимы стих Вяземского наполняется энергией, над сложными и перегруженными символикой метафорами в нем начинают преобладать яркие зрительные образы:

Сегодня новый вид окрестность приняла
Как быстрым манием чудесного жезла;
Лазурью светлою горят небес вершины;
Блестящей скатертью подернулись долины,
И ярким бисером усеяны поля.
На празднике зимы красуется земля
И нас приветствует живительной улыбкой.
Здесь снег, как легкий пух, повис на ели гибкой;
Там, темный изумруд посыпав серебром,
На мрачной сосне он разрисовал узоры.
Рассеялись пары и засверкали горы,
И солнца шар вспылал на своде голубом.
Волшебницей зимой весь мир преобразован;
Цепями льдистыми покорный пруд окован
И синим зеркалом сровнялся в берегах.
Забавы ожили; пренебрегая страх,
Сбежались смельчаки с брегов толпой игривой
И, празднуя зимы ожиданный возврат,
По льду свистящему кружатся и скользят.

Национально-своеобразный дух русского народа неотделим от живописных картин поздней осени и первых дней зимы. Суровая красота зимы рождает особый характер человека – нравственно здорового, презирающего опасность, гнев и угрозы судьбы. Вяземский психологически тонко передает и молодой задор, и горячность, и восторженное приятие жизни. Даже самая грусть осмыслена национальным чувством.

Картины природы у Вяземского органично связаны с описанием любовного чувства:

Покинем, милый друг, темницы мрачный кров!
Красивый выходец кипящих табунов,
Ревнуя на бегу с крылатоногой ланью,
Топоча хрупкий снег, нас по полю помчит.
Украшен твой наряд лесов сибирских данью,
И соболь на тебе чернеет и блестит.
Презрев мороза гнев и тщетные угрозы,
Румяных щек твоих свежей алеют розы
И лилия свежей белеет на челе.
Как лучшая весна, как лучшей жизни младость,
Ты улыбаешься утешенной земле.
О, пламенный восторг! В душе блеснула радость,
Как искры яркие на снежном хрустале.
Счастлив, кто испытал прогулки зимней сладость!
Кто в тесноте саней с красавицей младой,
Ревнивых не боясь, сидел нога с ногой,
Жал руку, нежную в самом сопротивленье,
И в сердце девственном впервый любви смятенья,
И думу первую, и первый вздох зажег,
В победе сей других побед прияв залог.

Восхищение стихийной красотой и силой природы сменяется восторгом и упоением любовными чувствами:

Кто может выразить счастливцев упоенье?
Как вьюга легкая, их окриленный бег
Браздами легкими прорезывает снег
И, ярким облаком с земли его взвевая,
Сребристой пылию окидывает их.
Стеснилось время им в один крылатый, миг.
По жизни так скользит горячность молодая
И жить торопится и чувствовать спешит!

Пушкин назвал слог Вяземского в «Первом снеге» «роскошным». И это была не только похвала. Вяземский – тут его бесспорная заслуга – рисовал реальный, а не идеальный пейзаж, создавал реальную, а не отвлеченную или воображаемую русскую зиму. И все-таки он не мог обойтись без привычных, устойчивых поэтических формул, без выражений, которые обычно называют «поэтизмами». Так, «древний дуб» он называет «Пугалище дриад, приют крикливых вранов». Очень «поэтически» поэт описывает весеннее пробуждение природы: