1944
«Чтоб стать мужчиной — мало им родиться…»
Чтоб стать мужчиной — мало им родиться.
Чтоб стать железом — мало быть рудой.
Ты должен переплавиться, разбиться
И, как руда, пожертвовать собой.
Как трудно в сапогах шагать в июле.
Но ты солдат и все сумей принять:
От поцелуя женского до пули —
И научись в бою не отступать.
Готовность к смерти — тоже ведь оружье.
И ты его однажды примени...
Мужчины умирают, если нужно,
И потому живут в веках они.
1942
ВРЕМЯ
Мы бронзой покрываемся в походе,
Над нами солнце всходит каждый день,
И каждый день на западе заходит,
И мир цветной повторно входит в тень.
Еще штыками обернутся песни.
Еще придут и отшумят бои.
Придет домой седеющий ровесник.
Придут не все ровесники мои.
Оставшимся счастливо оставаться.
Но с этим миром в утреннем дыму
Договорились мы не расставаться —
И мы вернемся бронзою к нему.
У вас сады. У вас цветенье лета.
И юноши по мрамору идут
Сквозь волны круглосуточного света,
И холодно быть памятником тут...
Когда ты выйдешь с лекций на закате,
О наших размышляя временах,
Навек ушедших в толщи хрестоматий,
О наших запыленных именах,—
Почувствуй нас взволнованней, чем лектор:
Ведь и от вас мы отвели беду,
Товарищ мой, бредущий по проспекту
В трехтысячном немыслимом году.
1940-1944
У ВХОДА В СКАЛАТ
А. Б. Лозовскому
Полковник, помните Скалат,
Где «тигр» с обугленною кожей
И танк уральский, в пепле тоже,
Лоб в лоб уткнулись и стоят?
Полковник, помните, по трактам
Тогда и нас водил сквозь смерть
Такой же танковый характер —
Прорваться или же сгореть.
1944
ВЫСОТА
Комбату приказали в этот день
Взять высоту и к сопкам пристреляться.
Он может умереть на высоте,
Но раньше должен на нее подняться.
И высота была взята,
И знают уцелевшие солдаты:
У каждого есть в жизни высота,
Которую он должен взять когда-то.
А если по дороге мы умрем,
Своею смертью разрывая доты,
То пусть нас похоронят на высотах,
Которые мы все-таки берем.
1944
«На миг в прошедшее заглянем…»
На миг в прошедшее заглянем.
Челябинск. Госпиталь. Концерт.
Как будто слушали с вниманьем,—
Аплодисментов нет в конце.
Ведущий этим был встревожен,
И раненый поднялся вдруг.
— Простите, хлопать мы не можем —
У нас нет рук.