Среди полей,
на лоскутках прогалин
Так верили ей телом и душой,
Что даже было —
раны посыпали
Заместо всяких снадобий
землей.
Так в битвах берегли родные дали
И так оберегать желали впредь,
Что даже, погибая, горевали,
Что невозможно дважды умереть.
Лесная,
полевая,
луговая,
Земля цветами смотрит в лица нам.
Кто-кто, а уж она-то крепко знает:
По зернам — всходы,
дети — по отцам.
1971
ПОВИТУХА
— Ивановна, ау! — В ответ ни звука.
— Голубушка, откликнись! — Тишина.
В твоем одворье пасмурно и глухо.
— Ивановна, старуха-повитуха,
Ты в самом деле что же это, а?!
С лицом в морщинах, как вода в затоне,
Как журавлиха старая, бела,
Не ты ли — почитай-ка да припомни —
В две утлые ладьи, в свои ладони,
Всю целиком деревню приняла.
Но бабушкой с полвека называясь,
О жизни толковала так-то всласть:
— Пусть люди бают: старость-де
не радость —
Я с солнышком еще не наигралась,
Я небушка еще не напилась.
Все время в хлопотах, как птица ржанка,
Так понимала долю ты свою:
— Мне дни-то даром тратить шибко жалко:
Чай, не на распоследних провожанках —
Я на встречанках жизни состою.
И улыбалась по-старушьи тонко,
И вновь роняла вечные слова:
— Жить не вперед — что отбывать поденку;
Ну а пока родятся ребятенки,
До той поры и будет жизнь жива.
— Ивановна, ау! — В ответ ни звука.
Как будто ты, голубушка, опять,
Считая всех односельчан за внуков,
Ушла для них на луговых излуках
Целебной, редкой травки поискать.
1972
«Недалеко слышна окрест…»
Недалеко слышна окрест,
Не так чтоб, словно хмель, кудрява,
Но все ж в моей деревне есть
У многих истинная слава.
Пройди
с косой во весь захват
По луговине всех быстрее —
Услышишь:
— Ничего, горазд...
Прокос — почти как у Андрея...
И этим,
в похвалу тебе,
Учти, брат, сказано немало:
Каков Андрей Кузьмич в косьбе —
Такого, может, не бывало.
Один — в конях знал крепко толк,
Другой — был сплавщиком рисковым,
А тот — печник,
а этот — мог,
Как кренделя, ломать подковы.
И неспроста с былых времен
Все вспоминается доныне
Столяр Степан,
кузнец Семен,
Певуньи Марья и Аксинья...
Как будто добрая печать,
Их имена в родном пределе:
Своим заветным прозвучать
Они смогли,
они сумели!
1971
«Не в легендах древних и не в сказках…»
Не в легендах древних и не в сказках,
Наяву любовь была и есть.
Слов у ней — любой бывал заласкан,
Дел у ней — считать не перечесть.
Шла любовь лугами, зрела в рощах,
А чтоб сохранить свои следы,
Именами милых да хороших
Нарекала травы и цветы.
Не девчонка ль, прибежав к овражку,
Про цветы сказала невзначай:
— Чай, Иван мой в розовой рубашке! —
И навек осталось: иван-чай.
Васильки цветут, а где Василий?
Где Роман, ромашкам не сказать;
Незабудки не забыть просили
Синие Анютины глаза.
Там, где росы выпадают рано,
Где с утра висит шмелиный гуд,
Валерьяна помнят валерьяны,
Маргариту маргаритки ждут.
У любви полет всегда высок был!
Ведь не зря про тех, кто всех милей,
Пелось: горлинка, да ясный сокол,
Да лебедушка, да соловей.
И куда-куда не залетали
Соколята, крыльями звеня,
И чему-чему в далекой дали
Не давали милых имена!
Вся земля — в сердечных перестуках,
В перекличке песен, птах, цветов.
Отживает ненависть-старуха,
Будет вечно юною любовь!