Почтальон тропу забудет к дому,
Девушка любовь отдаст другому,
Мало ль так случалось на Руси?
Только мать,
Сутулая,
Седая,
Мучаясь,
Безропотно страдая,
Будет с ним, когда ты ни спроси!
Нежный,
Статный,
Умный
Да высокий,
Да в отца-упрямца синеокий,
Как дубок, загинул он, запал,
А по кряжным, скальным перевалам
Динамитом,
Толом,
Аммоналом
Бухает
И ухает
Урал!
И дымят похлеще, чем у Круппа,
Над каскадом вспышек трубы, трубы,
И ползут по рельсовым суставам
С лязганьем и бряканьем составы,
Гычут шахты,
Зыбают мосты,
А вот там,
среди оградок близких,
Рдеют — обелиски, обелиски —
Жесткие, рабочие цветы...
Туляки, минчане, ленинградцы —
Пухом им земля, коли расстаться
С солнышком судьба преднарекла,
Вот такие скорбные дела!
...И огонь, трескучий и колючий,
Витязь, тать, бандюга игровой,
То южжит, то корчится в падучей,
То пройдется в пляске грозовой.
Гневен,
Желт,
В минуту буйства страшен,
Он, когда толпа его звала,
Слизывал макушки барских башен,
Выметал империи дотла.
За дворцами римскими, наглея,
Из рабов выдавливая стон,
Устрашал он
Гений
Галилея,
Набухая кровью, как питон.
Глава 4
День завода — всполох музыкальный,
Город-богатырь индустриальный,
Не служака, не смешной позер,
Доменный,
Спортивный,
Театральный,
Вузовский — за всплесками озер.
Снежная прохлада Таганая.
Тургояк.
И Черемшанки звень.
Смолино,
Миасс!..
И продувная,
Праздная струится дребедень.
За гостей мы честью отвечаем:
Плохо ли встречаем-привечаем?
Мы застольем всех поукачаем!
От плакатов и от флагов жарко.
— Кто идет?
— Она идет!
— Волжанка!
— Прекрати!
— Оратор!
— Цицерон!
— А за ней?
— Волгарь наш?
— Рыцарь?
— Он!..
И его матерая бригада,
Та, что золотене юной рада,
Дескать, это общая награда,
И когда бы по такой на брата —
Нипочем любая бы преграда!
...Гравий
И ольховые сережки.
Балалайки,
Флейты
И гармошки.
Алые трибуны:
И — бурунный,
Взвинченный, басовый, многострунный
Танец, франтоватый карнавал,
Кто его огнем короновал?
Батюшка Урал!
Антракт.
Качели.
Милые, как лилии земли.
Растекались толпы и кучнели,
Лодки застревали на мели.
Плавали по заводям частушки,
В уремё горюнились кукушки,
За пахучей сутемью хвои
Щелкали азартно соловьи.
Зной клубничный,
Предвечерний зной,
Смешанный
С полынью
И сосной.
...Вяловато шебуршали скверы,
Гукали спокойно поезда.
Глянцевели дамбы и карьеры,
К горизонту двигалась звезда.
И цехов немые караваны
Таяли, ныряя и кренясь...
Дымные усатые султаны
И восторг — осознанная связь
С городом, за межами Европы,
На закорках Азии самой.
И проспект.
И он — Челябинск мой! —
Мрамор
И железо
Высшей пробы!
Елки.
Липы.
Камень.
И гранит —
Гулы Революции хранит!
А левей Орленок {9}
Образцово
Приподнялся,
Воин и лихач:
Смерть отвергнул!
Мечется пунцово
Клок огня октябрьского —
Кумач...
Торжества смущается девчонка,
Хитрая саратовская челка,
Платье,
Поясок
Да каблучки.
Ох уж мне ребята, чудачки,
В каждом жесте мнится им значенье,
И острят до умопомраченья,
Аж свобода хуже заточенья:
— Пара?
— Пара!
— Супостат!
— Клянись!
— Чё тянуть резину-то?
— Женись!
— Али мы не приглянемся сватьям?
— Али коллектив наш не речист?
— Пир с обедом пополам закатим!
— Всунется под крышу моралист!
Но уже заботами объяты,
Синею очерчены каймой,
Кликают студентку перекаты:
— Ждем домой!
— Беспечная!
— Домой!