- Налегли, Мэнни!.. Приятель пробормотал:
- Вроде получается...
Но он опередил события: инструмент сорвался, и щель, которую мы проделали, исчезла. Я готов был закричать на него:
- С твоей-то рукой! У тебя ничего не выйдет с твоей порезанной рукой! Черт побери!
И в сердцах двинул зубилом по двери:
- Черт бы тебя побрал!
РЭНКЕН
Теперь-то я на все сто уверен, что моя парочка на этом сбежавшем поезде сидит. Тем лучше. Поезд по рельсам едет, свернуть некуда, осталась мелочь узнать, где беглец сейчас находи гея. Как только Бэротоу с Элкинсом договорит, так мы и спросим...
- Первый западный отправьте на Маккессбург. Следующий - окружным путем пустите на Бель-Порт...
Я, конечно, в этих кнопочках, огонечках, экранчиках ни черта не понимаю, но время уходит. Я подошел к Бэрстоу сзади и положил руку ему на плечо, однако Фрэнк, не оборачиваясь, скинул ее и продолжал давать распоряжения:
- И чтоб аварийные команды были наготове! Весь завод немедленно эвакуировать! Скажите, чтоб все убирались от завода как можно дальше. У вас на это есть десять минут... И молитесь, чтоб вам повезло...
Коротышка Бэрстоу отключил микрофон, повернулся и ткнулся своей мудрой черепушкой мне в отвороты куртки. Задрав голову, он в ярости забрызгал слюной:
- Убери руки от моей задницы! Я тебе не баба, чтоб меня лапать...
Я еле сдержался, подумав: "Дело превыше всего", - и проникновенно начал:
- Мистер Бэрстоу, два очень опасных преступника сбежали у меня из тюрьмы, и если... Но этот недоносок опять завопил:
- Да наклал я на всю вашу идиотскую тюрьму! Даже если все заключенные хором оттуда сбегут... У меня на шее поезд-убийца висит, а у него на борту три кретина дерьмовых! И нет ни одного свободного пути, чтоб я мог хоть как-то маневрировать!
Я сделал последнюю попытку:
- Знаешь, Фрэнк...
И он, видит Бог, перешел черту:
- Послушай, ублюдок, мать твою во все дыры, - исчезни! Иначе мне придется выкинуть тебя отсюда пинком под зад! Кругом!!!
Бэрстоу тут же забыл о моем существовании и повернулся к своему жирному шефу и чернозадому помощнику:
- Не спускайте глаз с беглеца! А я пойду отолью... Это была его роковая ошибка. Собственно, я и в диспетчерской сбил бы с него всю спесь, но нигде мужчина не бывает так беспомощен, как перед унитазом: с расстегнутыми штанами и голыми яйцами даже Рэмбо передо мной бессилен. Не знаю, успел Бэрстоу сделать то, что собирался, или не успел, по, когда я вошел в туалет и ногой выбил дверь кабинки, Фрэнк обеими руками за свое хозяйство держался и не отпускал в течение всей нашей беседы. А я для начала засунул его по самые плечи в унитаз и нажал на спуск воды. Бэрстоу побарахтался, пофыркал, поплевался, и я.., нажал спуск воды еще раз. Все повторилось, после чего я вытащил Бэрстоу из кабинки и прижал спиной к стене туалета. Жалкое зрелище!
- Я надеюсь, что тебе это не понравилось, Фрэнк... Да я и не собирался делать ничего подобного. Но я не думал, что ты будешь разговаривать со мной на повышенных тонах...
Ноги его подгибались, так что мне приходилось силой удерживать Фрэнка в вертикальном положении. Я испугался ("Не переборщить бы!"), оторвал полосу туалетной бумаги и сунул ее в руки Фрэнка:
- Держи! Утри морду, пока дерьмо не засохло! Но предупреждаю: я больше не хочу слушать всякую чушь. Если мне не удастся вернуть своих беглецов - тюрьма выйдет из-под контроля! А тебе известно, как выглядит бунт в тюрьме строгого режима, в такой, как моя тюрьма? Да у тебя мозгов не хватит, чтоб вообразить картину этого бунта. Итак.., где поезд?
Бэрстоу задвигал челюстью и с нескольких попыток произнес:
- На первом пути...
- Я твои зубы забью тебе же в глотку, если вздумаешь играть со мной, понял? Ты мне точное его положение покажешь, понял? И расскажешь, как мне этот поезд с вертолета отыскать.
Бэрстоу, как тряпичная кукла, замотал головой.
- Хорошо, хорошо... Покажу. Я вам все покажу. Через несколько минут, снабженный под завязку всевозможными инструкциями, планами и устными советами, я шагал к своему вертолету. Я очень торопился. Я должен был попасть к Мэнхейму раньше остальных полицейских, которые тоже получили примерные координаты поезда. Я так торопился, что Конлэн еле поспевал за мной. Мэнхейм, я иду к тебе, слышишь? Я лечу на встречу с тобой, ублюдок!
МЭННИ
Логан повернулся ко мне и к девчонке, отдышался, хотел выругаться и бросить кувалду (отчаяние светилось в его глазах), но, поймав мою ухмылку, пробормотал:
- Да будь я проклят, если, проделав такой путь, я уступлю этой чертовой двери!
Бак сплюнул: "Дерьмо!.." - и опять взялся за кувалду. Девчонка радостно закивала:
- Правильно, Бак. Не сдавайся! Мы и через это прорвемся...
Не оборачиваясь, Логан проорал:
- Интересно, как? И она потухла:
- Я не знаю...
- Ну, вот... С этого бы и начинала... Она снова наклонилась к парню:
- Зато я знаю... Я уверена, что нас не оставят в беде. Сейчас все пути очищают перед нашим составом. Про нас помнят...
Я подумал: "Да уж... И будут помнить всегда. И память о нас навсегда останется в сердцах..."
Бак в это время перестал стучать и разогнулся:
- С чего ты это взяла?
- Я просто чувствую. Сердцем! Бывают же чудеса... "Ну, это слишком", решил я и вмешался:
- Дура ты! Ты сама-то понимаешь, какую чушь несешь?! Чудеса... Да пошли они в задницу, твои чудеса! Человек должен полагаться только на самого себя. И ни на кого больше! Или вы оба считаете, что я здесь только и жду, когда чудо случится? Да я не жду никакого чуда. Я знаю, что прорвусь. Все равно прорвусь. Я туда пойду! - и ткнул пальцем в первый локомотив. А потом добавил:
- Вот куда я пойду...
Я рванул дверь изо всех сил, и (Бак сделал свое дело) она, наконец, поддалась. Девчонка закричала мне в спину:
- У тебя ничего не выйдет. Я уже говорила: там даже не за что зацепиться. Переходника на этом локомотиве нет. Я говорю: ничего из твоей затеи не выйдет.
Эх ты, салага! Я повернулся и, глядя ей прямо в глаза, твердо сказал:
- А я сделаю. И даже если я для этого должен буду взлететь на пять футов, как птичка... - для пущей убедительности я помахал руками, как крылышками, то я научусь летать. Но я сделаю это, поняла?
Последний глоток из бутылочки... Бак остановил меня:
- Мэнни, у тебя не получится. С твоей рукой у тебя ничего не выйдет. А у меня все будет о'кей. Уж я сумею укротить этого скакуна. Только дай мне глотнуть, и я пойду...
Разгорячился, малыш! Сейчас остынешь... Я протянул ему бутылку.
- Эй, чего присосался... Еле отодрал ото рта.
- С тебя достаточно!
Девчонка подошла к Логану и заботливо поправила ему шарф, которым парень обмотался:
- Ты такой смелый! Он закивал:
- Да чего уж... Я и сам знаю...
Я протянул Баку свои очки от ветра:
- Эй...
- Очки? Отлично, Мэнни! Очки... Ну, я пошел... - И Бак шагнул к двери. Открыл ее. Повернулся к нам. - Ну, я уже иду... - Вдруг закрыл дверь и опять повернулся:
- Мэнни... Мы - партнеры.
- Конечно...
Бак расплылся в улыбке от уха до уха:
- Ну и отлично! Вот и отлично!
Натянув очки, он открыл дверь и шагнул наружу. Было видно, как ветер нанес ему первый удар, но парень удержался и сделал несколько маленьких шажков по выступу шириной в пару дюймов, цепляясь руками почти за воздух. Дверь мы прикрыли, и, конечно, там нас не было слышно, но я все равно орал, как сумасшедший:
- Ты сделаешь. Бак. Ты сделаешь. У тебя крепкие кулаки, малыш. Ты сделаешь! Крепкие кулаки....
И тут я понял, что ничего-то он не сделает. Сорвется вниз или не сорвется - не знаю. Но вперед не пройдет - это точно. Я посмотрел на девчонку и тихо произнес:
- Кулаки-то крепкие. Мозгов не хватает. Она подняла голову:
- Что ты сказал?
- Мозгов не хватает у него. Мозгов.
- Это жестоко, Мэнни...
- Зато правда, девочка моя.