– Счастливой дороги, помните, мы ведь хорошие, – улыбнулся Вовик.
– Ну, просто цирк. Зрителей только не хватает. Всё, Борис вперёд, потом Аня с Машей, я прикрываю. Кстати, ребятки, одолжите свои курточки, нам они нужнее, Аня, надевай на себя и на Машку.
– Смотри, когда будешь мемуары писать, как ты был ковбоем, не забудь, что это происходило почти на диком Севере, – вдогонку крикнул Серега.
Глава 6
Около полугода назад Реутов как бы случайно заглянул в иммунологическую лабораторию. Нацепив на усталое лицо любезную улыбку, он подошел к уткнувшейся в компьютер лаборантке.
– Светочка, ты, наверное, устала? Иди, отдохни, – Раутов похлопал её отеческим жестом по плечу.
– Можно, Геннадий Андреевич? – она откинула выбившуюся прядь и попыталась улыбнуться.
– Конечно, можно, ты только вот что мне скажи, я ведь дилетант. Прививки вы им ставите? А они чем-то заболеть могут?
Светочка стала предельно серьезной, как перед аттестационной комиссией:
– В принципе, сейчас мы разработали методику, уникальную в некотором роде, вакцины трёх типов. Первый тип – для стандартных детских болезней: коклюш, свинка, ветрянка, оспа, ну, сами знаете. Второй тип – пневмония, грипп, гепатиты. И третий – самый интересный. Совершенно неясно, какие микробы на них могут действовать. У нас-то это годами вырабатывается, а тут ведь все ускоряется. Как клетки будут вырабатывать антитела, тоже ускоренно? Никто не знает. Мой руководитель в качестве эксперимента предложил вводить разработанную им вакцину, позволяющую клетке самой определять степень риска и вырабатывать стратегию защиты.
– Это очень любопытно. Любопытно. Светочка, я хочу пригласить тебя завтра на ленч, если не возражаешь. А сегодня все-таки задержаться, я хочу понять технологию. Ты же понимаешь, я за них волнуюсь, ведь это дети мои.
– Я понимаю.
– Хотя моя область, конечно, иная. Я как художник – должен запечатлеть на их полотне памяти картину реального мира и их собственной истории жизни. На самом деде, это не так поэтично, как кажется. Нам удалось уловить, как меняются межнейронные связи при извлечении из памяти событий. Представляете, сколько событий хранится у человека в памяти, какая это база данных, и какая мощная СУБД должна этим всем управлять? А запись отдельных эпизодов в структуре РНК? Ну, что-то я углубился, так завтра в пять, дорогая?
Светочка была жилистой тридцатилетней «старой девой» с крупными зубами и волосами, по-старушечьи стянутыми в узелок. Реутов ей давно нравился, последнее время он начал часто заглядывать к ней в лабораторию, расспрашивать про работу, высокопарными фразами обсуждать свои разработки в отношении клонов. Она и сама уже привыкла к этим спящим пока куклам, которые за сутки проживали год своей жизни в специальных камерах. Её задачей было в точные часы-годы делать им прививки, отслеживать анализы, вести точные записи на компьютере. Работа была очень ответственной, сменялись каждые восемь часов, расслабляться можно было лишь в пятнадцатиминутные перерывы.
Ленч затянулся до вечера. Он пригласил её в «Le Club», послушать классический джаз, заведение солидное, молодняк не трётся. Все было достаточно пристойно, пили совсем немного, сухой мартини с лимоном, беседовали то о работе, то о политике, как-то легко и непринуждённо. Часто его рука задерживалась как бы невзначай на её руке, и она смущалась. Её карие глаза при этом заволакивались пеленой умиления, и она думала, что он мил и обходителен, неизменно галантен. Взяли такси и поднялись к ней в квартиру. У неё побаливала голова, Реутов предложил прилечь на диван и расслабиться. Приглушил свет.
– Надеюсь, Вы не воспользуетесь моим опьянением?
– Ну что ты Светочка, как можно? И вообще, разве ты пьяна?
– Ну да… И безумно счастлива.
– Я вижу только женщину, так сказать, под изящно-лёгким налётом опьяняющих напитков…
– Нет, нет, я пьяная, – непринужденно засмеялась Светочка, укладываясь на диван.
– Слушай меня, дорогая, и все будет отлично.
– О, я готова Вас слушать бесконечно, – закрывая глаза, с блуждающей улыбкой на губах ответила она.
– Замечательно. Ты абсолютно спокойна, твоя рука становится тяжелой, тёплой… Голова ясная, спокойная… Все кажется далеким, уплывает картина мира, луна, озаряющая эту комнату, только она высвечивает нужные предметы, все далеко, только ты и луна… Я начинаю обратный отсчёт – десять, девять…
Светочка закрыла глаза, тело сладко парило в невесомости, убаюкивающая музыка голоса, отчётливо яркие вспышки метафор, ей показалось, что она слышит шум прибоя…