Петр с надеждой посмотрел на Ларису, однако та с испуганным видом вдруг начала пятиться и через секунду растворилась в стене. Он оглянулся: в спальню медленно вплыл Вадим Маратович и, как нашкодивший щенок, с виноватыми видом замер в углу под потолком.
«Не хочет пропустить зрелище, подлец, – со злостью подумал Петр. – Хочет лично видеть, как Кощей меня в капусту порубит».
– Может, дадите подсказку? – спросил Петр с робкой надеждой немного потянуть время.
– Отчего же не дать? – радостно захихикал Кощей. – Только она тебе не поможет. Ну да ладно, слушай внимательно: во дворце есть фонтан, без воды переливается. В фонтане том царь живет, под солнцем нет его сильней. Про какой дворец я говорю?
Петр принялся расхаживать туда-сюда, Кощей провожал его довольным взглядом.
– Ну что, добрый молодец, придумал что-нибудь? – спросил он спустя пару минут.
Шансов отгадать загадку не было. Петр мысленно перебирал реальные и мифические места, но ни одно из них не подходило под Кощеево описание. Страх близкой смерти убивал способность думать, голова была пуста, как барабан. И это тогда, когда смекалка нужна была Петру больше, чем когда-либо раньше! Меж тем нужно было что-то решать.
Петр уже совсем было отчаялся и готов был назвать наобум первое пришедшее на ум слово, когда из ниоткуда у него вдруг родился безумный и дерзкий план.
«Помирать, так с музыкой! Держись, костлявый», – подумал Петр и резко повернулся к Кощею.
– Уж не знаю, что за дворец и кто в нем живет, – сказал он с вызовом, – да только явно он достойнее, чем ты, жалкий хрыч, прячущийся от мира на дне посреди водорослей и мусора. Никакой ты не царь, а жалкий слизень, дрожащий за свою никчемную жизнь.
Кощей на секунду опешил от такой наглости, но, опомнившись, тут же взревел, занес над головой меч и вонзил обидчику прямо в сердце.
От удара у Петра захрустели кости. Казалось, ему со всей силы проломили грудь огромной кувалдой. Однако лезвие Кощеева меча так и не достигло тела. Трясущимися от боли руками Петр вывернул разорванный внутренний карман и высыпал из него осколки каменного яйца. Увидев их, Кощей закричал от ужаса и выронил меч. В воде блеснуло что-то тонкое. «Иголка!» – догадался Петр. Он из последних сил попытался поймать ее, но вдруг разбилось окно, в комнату ворвалась огромная морская щука и проглотила иглу.
«Все кончено…» – с отчаянием подумал Петр. Вместе с яйцом исчезла и его способность обходиться без воздуха. Горло сковал резкий приступ удушья.
Петр приготовился умереть, когда внезапно произошло то, чего он никак не мог представить. Во дворце зазвенели все окна разом, и секунду спустя спальню наполнили странные дельфиноподобные существа из его недавнего сна. Двое животных подхватили Петра и ринулись наружу, увлекая его к поверхности.
Потоки воды били по голове и лицу так сильно, что Петр едва мог раскрыть глаза, но он видел, как в постепенно светлевшей зеленой толще целая стая дельфинов гонится за волшебной щукой. Рыба была быстрее, и погоня постепенно начинала отставать. Не терял темпа лишь один дельфин. Он медленно, но верно догонял щуку. Какое-то внутреннее чувство подсказало Петру, что это тот, что общался с ним во сне.
Поняв, что ей не уйти, щука резко вильнула в сторону – и это стало ее роковой ошибкой. Дельфин подловил ее на повороте, вцепился в бок и вырвал кусок мяса. Щука по инерции проплыла еще несколько метров и замерла. Вода окрасилась в красный, в ней вновь мелькнула игла. Дельфин заметил цель и устремился на блеск. Казалось, еще секунда – и Кощей будет повержен навсегда.
Однако, когда до иголки оставалось буквально метра полтора, сверху в воду ракетой влетела большая полярная чайка. Она подхватила иглу и прежде, чем Петр успел понять, что происходит, стремительно вытолкнула себя на поверхность, взмахнула крылами и улетела.
Это был полный и окончательный провал. Все дельфины кроме тех, что несли Петра, замерли, в растерянности глядя на вожака. До поверхности оставалось всего ничего, но воздуха уже не осталось. Петр инстинктивно сделал вдох, вода попала в легкие, и он отключился.
Он погрузился в странное состояние, напоминавшее анабиоз. Сознание медленно перетекало между тревожными обрывочными снами. В основном они были бессюжетными: Петру снился ветреный пляж, по которому он недавно гулял, тревожное море, его темные глубины. Изредка в воде виднелись силуэты странных дельфинов, отбивших его у Кощея, однако теперь они не подплывали близко и не пытались вступить с ним в контакт. Возникали и вкусовые ощущения: иногда ему казалось, что он ощущает во рту что-то теплое с легкой горчинкой. Порой видения сменялись густой осязаемой чернотой, но потом она уходила – и Петр вновь оказывался на пустынном берегу. Если бы он мог думать, то наверняка решил бы, что умер и мозг напоследок прокручивает последние увиденные образы. Так тянулись часы, а может быть, и дни – время стало вязким и тягучим, как смола.