– О чем?
– Вы не могли бы передать… Впрочем, не надо, я сам!
С пригорка, на котором находилось почтовое отделение, в сторону пирса быстро спускался черный силуэт женщины в шубе. Петр безошибочно узнал в нем Аяну. Тамара Павловна поймала его взгляд, с улыбкой пожелала удачи и пошла обратно на станцию. Переминавшийся у трапа матрос тронул Петра за плечо и нервно сказал:
– Прошу подняться на борт, корабль отправляется!
– Богом прошу, дайте с девушкой попрощаться! – Петр покопался в рюкзаке, достал золотую монету и сунул парню в ладонь: – Возьмите, пожалуйста, только придержите трап на пару минут.
Матрос с удивлением рассмотрел червонец и убрал в карман. Наверху на палубе появился офицер и что-то недовольно крикнул. Матрос ответил, что он ждет пассажира. Завязалась вялая перебранка. В это время Аяна наконец добралась до пирса. От мороза и бега ее щеки стали розово-румяными, словно их накрасили для театральной постановки. Волосы выбились из-под меховой шапки и разметались по плечам. Петр подумал, что она выглядела красивее, чем когда-либо раньше. Преодолев секундную неловкость, они обнялись и поцеловались.
– Я все ждала, что ты зайдешь, а потом увидела в окно, как ты бежишь к пристани, – прервав поцелуй, с укоризной сказала Аяна. – Неужели решил, что я дам тебе уехать, не попрощавшись?
– Извини, все было так быстро: когда Тамара ко мне постучалась, я сразу вскочил и побежал. Сначала надеялся, что ты будешь у пристани, а потом испугался, что ты тоже проспала и мы не увидимся… Я так рад, что ты меня догнала!
– И я счастлива, что мы увиделись. Теперь можешь со спокойным сердцем ехать домой. Не забывай меня и береги амулет, он тебе пригодится.
– Аяна, я же не дал тебе свой адрес и телефон! Сейчас найду где записать…
– А ты так скажи, я запомню.
Петр продиктовал адрес своей квартиры на улице Лестева и номер мобильного. Аяна внимательно его выслушала и кивнула.
– Ты же приедешь? – с надеждой спросил Петр.
– Если будешь ждать, обязательно приеду, – ответила Аяна и хитро улыбнулась.
Влюбленные вновь слились в поцелуе. Петр зажмурился, стараясь продлить и как можно четче запомнить этот момент.
С палубы вновь раздался недовольный крик офицера. Аяна мягко отстранилась.
– Ну все, беги, а то корабль уплывет и останешься со мной на островах куковать. Так и устать от меня успеешь! – сказала она.
Петр сделал несколько шагов на ватных ногах. Матрос взял его под руку, направил на трап и пошел следом, чтобы не дать ему передумать. Уже поднимаясь по лестнице, Петр крикнул:
– Я буду очень тебя ждать!
Аяна тайком смахнула со щеки слезу, улыбнулась и послала Петру воздушный поцелуй.
Мужчины поднялись на борт. Стоявшие на борту матросы тут же принялись убирать трап. Офицер с красным от крика лицом спросил у Петра фамилию, он назвал.
– Лазарев, почему опаздываете? – сказал моряк уже немного спокойнее. – Мы вас все утро ждали.
– Виноват, на станции было срочное дело.
– Ладно, бог с вами… Добро пожаловать на борт! С тобой, Сухонкин, мы потом отдельно поговорим, – обратился он к матросу. – Пока что проводи пассажира в каюту.
– Товарищ офицер, он ни в чем не виноват, – сказал Петр. – Это я его задержал, он как мог старался меня поторопить. Да вы и сами, наверное, видели, я с девушкой прощался, тут за каждую секунду будешь цепляться.
– «Товарищ»? – удивился моряк. – Почему товарищ… Мы разве знакомы? Или это у вас на станции принято такое обращение? Впрочем, не важно. Главное, что все на месте. Пора отчаливать.
Офицер дотронулся пальцем до козырька фуражки, резко развернулся и ушел командовать матросами на другую сторону палубы. Раздался громкий гудок, ледокол пришел в движение и стал медленно отплывать от причала.
– Пойдемте, я вас отведу, – грустно сказал матрос Сухонкин.
– Сейчас, сейчас, буквально секунду!
Аяна все еще стояла на пирсе. Увидев, что Петр повернулся к ней лицом, она сняла меховую шапку помахала вслед уплывающему кораблю. Ветер подхватил ее иссиня-черные волосы, и они разметались в воздухе красивыми изгибами, как уроненная в воду капля чернил. Сердце сжималось, Петр с трудом сдерживал слезы. Сложив ладони рупором, он крикнул, что любит ее. Ветер подхватил слова и унес в сторону океана, но Петру показалось, что Аяна все равно услышала. Девушка чуть наклонила голову и приложила ладонь к сердцу. Петр еще долго стоял у борта и смотрел на Аяну, пока ее силуэт окончательно не превратился в точку.
Только тогда он почувствовал, как сильно успел продрогнуть. Ноги и руки были словно ледяными и бесконтрольно тряслись на ветру. Зубы стучали, не попадая друг на друга. Петр обернулся: матрос все это время стоял за его спиной. Над высоко поднятым воротом торчал покрасневший нос, это делало его похожим на нахохлившегося снегиря.