– Извините, – с трудом выговорил Петр.
– Все нормально, – раздался голос из глубин куртки. – Пойдемте скорее, пока мы окончательно не околели.
Они спустились на нижнюю палубу и, пройдя по длинному выстеленному ковром коридору, оказались у нужной каюты. Матрос открыл дверь, рассказал, где находятся гальюн и камбуз, и поспешно удалился. Воротник он так и не опустил, так что Петр не смог разглядеть его лица.
Каюта была обставлена аскетично, но со вкусом и с чем-то вроде военно-морского лоска: ярко-белые стены, койка с чистейшим бельем, заправленная так плотно, что казалось, это работа не человека, а какой-то специальной укладочной машины. На стуле – стопка полотенец. Был даже круглый иллюминатор с начищенной до блеска медной рамой. Через его глазок было видно темно-серое ледяное море, придавленное низким полярным небом.
Петр бросил вещи на пол, разделся, лег отдохнуть и тут же уснул. Как и месяц назад на полярной станции, ему снились дельфины, те самые, что помогли сбежать от Кощея. Только теперь они были не встревоженными, а радостными: плавали вокруг Петра, играли, кувыркались в воде. И он плыл вместе с ними, ничуть не отставая, бок о бок с дельфиньим вожаком. Все его существо охватывало ощущение невероятной, безграничной свободы. Петр чувствовал себя счастливым.
Когда его разбудил стук в дверь, было уже совсем темно. Петр хрипло откликнулся. В каюту осторожно заглянул матрос Сухонкин, Петр узнал его по голосу.
– Капитан поручил мне проверить, как у вас дела. Вы не явились к обеду. Все в порядке? – сказал он с некоторым смущением.
– Да-да, все отлично, – ответил Петр, спешно садясь на кровати. – Можете включить свет?
Матрос вошел в каюту и нажал выключатель. Петр зажмурился на секунду, затем, когда привыкли глаза, разглядел посетителя. Он был высокого роста, но какой-то худой и нескладный. Красивая темно-синяя форма, надетая поверх тельняшки, сильно контрастировала с его простым деревенским лицом.
– Меня Петр зовут.
– Сергей.
Матрос крепко пожал протянутую руку.
– Может, на «ты»? – предложил Петр.
– Давайте… в смысле давай.
– Сереж, ты извини, что я тебе неприятности доставил своим опозданием. Офицер сильно разозлился?
Сергей пренебрежительно махнул рукой:
– Пустяки, проорался и успокоился. Тем более что капитан дал четкие указания тебя забрать, так что, можно сказать, я просто выполнял приказ.
– Это замечательно. У меня прямо камень с души упал.
– Кстати, хотел тебе вернуть.
Сергей покопался в кармане, достал золотой червонец и протянул Петру.
– Ну зачем ты так? – огорчился Петр. – Не отказывайся, я же тебе в благодарность его дал. К тому же лишние деньги еще никогда никому не мешали.
– Я же не за деньги помог, а так, от чистого сердца. Уж больно девушка у тебя красивая, я бы и сам с такой расставаться не захотел. Да и не надо мне, у меня всего хватает.
– Это что же, у матросов такое жалованье хорошее? – удивился Петр.
– Нормальное, грех жаловаться. К тому же, если надо, семья помогает – я из Сретенска, может, слышал про тамошнюю типографию? У меня там все родственники работают, хорошие деньги зашибают. Я бы и сам там мог неплохо устроиться, но решил, пока молодой, на флот пойти, мир посмотреть.
– Что же, морская романтика – дело хорошее. Про Сретенск, признаться, раньше не слышал, но, видимо, город неплохой, раз люди там живут припеваючи.
– Отличный город. Заезжай как-нибудь, летом там замечательно. Да и в другое время хорошо, – улыбнулся Сергей. – Ну да ладно, пора мне, а то меня хватятся. Увидимся за ужином.
Сергей вышел, оставив червонец на столе. Петр внимательно осмотрел монету, сунул в рюкзак к остальным сокровищам и стал одеваться.
Через трое суток «Ермак» причалил в порту Архангельска. Петр невольно залюбовался зданием морского вокзала, выстроенным в русском стиле. Тщательно побеленные кирпичные стены украшала имитация традиционной резьбы по дереву.
Он попрощался с Сергеем и всеми членами команды, с которыми успел познакомиться, и сошел на берег. Лететь самолетом ему не хотелось, поэтому он решил поехать на вокзал, благо автобус до него как раз отправлялся. Конечная остановка была обозначена как «Железнодорожный вокзал – площадь Грумантовой». Фамилия показалась Петру знакомой.
«Неужели в честь Ларисы назвали? – подумал он с удивлением. – Похоже, она и вправду была знаменитой артисткой».