Водитель выскочил из салона, прытко обежал автомобиль и открыл заднюю дверь:
– Прошу вас, Петр Андреевич.
После ночи, проведенной в поезде, Петр выглядел и чувствовал себя несколько помято. К тому же его еще никогда в жизни так часто не называли по имени-отчеству. Все это вместе сильно его смущало и лишало воли к сопротивлению.
«В конце концов, я никуда не тороплюсь, – подумал он. – Ну, отвезут меня куда-то, что-то покажут. Вряд ли при таком приеме стоит ожидать чего-то плохого. В целом, это даже интересно».
Провожающие бережно положили его вещи в багажник. Петр покорно сел в машину, шофер вернулся за руль, и они поехали прочь от вокзала. Вслед за ними отправились две полицейские машины с мигалками.
Они ехали по необычно пустому Садовому кольцу, потом по набережным. В районе слияния Яузы и Москвы-реки небо наконец прояснилось – выглянуло солнце и заиграло бликами на воде. Всюду вдоль дороги стояли люди с флагами и транспарантами, у некоторых были в руках портреты Петра. Завидев машину, они дружно начинали махать руками, что-то радостно выкрикивали, бросали цветы.
Петр все больше погружался в шоковое состояние. Он никак не мог понять, что происходит. Подавшись вперед, он спросил у водителя:
– Простите, а куда вы меня везете?
– Как, а вам не сказали? – удивился водитель. – В Кремль, на коронацию царевны.
– Царевны?.. Как ее зовут?
– Вы, наверное, смеетесь надо мной, такие вопросы странные задаете. Анастасия, конечно же. Это каждый знает.
– Анастасия, и все? А фамилия?
– Да кто же у царей фамилии спрашивает, у них только номера! – усмехнулся шофер и сам посмеялся своей шутке.
Петр понял, что содержательных ответов ему не дождаться, откинулся на сиденье и стал смотреть в окно. Вот промелькнули Васильевский спуск с собором и Кремлевская набережная. Автомобиль свернул направо перед Большим Каменным мостом и въехал в растворенные настежь ворота Боровицкой башни. Караул отдал им честь.
Проехав мимо Оружейной палаты, они оказались у Большого Кремлевского дворца, но не остановились, как думал Петр, а направились дальше к Соборной площади, до отказа заполненной ликующим народом.
Водитель сбавил ход, они медленно обогнули древние соборы и подъехали к месту, где еще недавно стоял хрущевский Дворец съездов. Петр невольно протер глаза: на месте привычной серой стекляшки был выстроен трехэтажный хрустальный терем.
«Давно же я не был в Кремле…» – подумал он.
Машина остановилась. Человек в старомодной ливрее открыл Петру дверь и склонился в низком поклоне. Люди на площади скандировали его имя, как фанаты на стадионе – название любимой команды.
Высокое крыльцо было выстлано роскошным ковром и вело к площадке с двумя золотыми тронами. На одном из них сидела царевна. Петр не мог ее разглядеть: хрусталь искрился на ярком зимнем солнце и слепил глаза. Под аплодисменты и одобрительный гул толпы он стал медленно подниматься по ступеням, с каждым шагом все больше съеживаясь от неловкости. На середине лестницы Петра охватил приступ паники: он почувствовал себя самозванцем, которого вот-вот раскроют и публично высмеют. Еще секунда – и он готов был бы ринуться вниз и бежать куда угодно, лишь бы прочь от Кремля и восторженной толпы. Однако стоило ему остановиться, как царевна сверху поманила его рукой, как бы говоря: «Ну, иди же, смелей».
Этот воздушный взмах ладони словно окрылил Петра. Сомнения вмиг развеялись, он ускорил шаг и через несколько секунд оказался у трона. Наконец Петр рассмотрел царевну и тут же оторопел – так она была хороша. Большие голубые глаза смотрели с озорной хитростью и сверкали словно сапфиры. Страстные губы сомкнуты в полуулыбке. Пшеничные волосы уложены в аккуратную прическу, увенчанную бриллиантовым венцом. Белое платье с золотой вышивкой, несмотря на целомудренность кроя, давало простор для фантазии.
Царевна жестом пригласила Петра сесть рядом. Он осторожно опустился на край трона, как будто боялся его сломать. Секунд десять они с царевной смотрели друг на друга: она – с любопытством, он – с восхищением и смущением.
«Почему она ничего не говорит?» – успел подумать Петр, но его отвлекло какое-то движение, происходившее за его спиной. Он обернулся: из недр хрустального дворца вышла процессия во главе с церковным архиереем в золотом облачении. Петр плохо знал церковные традиции, поэтому не мог определить, патриарх это или представитель другого сана. Двое шедших за ним юношей несли на подушке массивную корону. Дойдя до края площадки, они бережно передали корону священнику и, склонив головы, отошли в сторону.