Гарри забрал мокрые вещи и ушел, оставив его наедине с новостями сельской жизни.
Андрей осторожно ощупал ребра: они по-прежнему болели, но уже не так, как прежде. По крайней мере, это была уже не та пронизывающая боль, которую он чувствовал с утра. «В принципе, нужно только доковылять до гавани и как-то запрыгнуть в лодку. Там уже можно особо не шевелиться, – подумал он. – Лишь бы в моторе хватило бензина, не хотелось бы заглохнуть на полпути: Гольфстрим моментально унесет в Северное море». Затем Андрей вновь вспомнил о Паше. Страх, маскируясь под благородное чувство, тихо шептал ему, что бежать неправильно – нужно дождаться корабля, и поискать друга в госпитале, и, если его там нет, расспросить остальных моряков о его судьбе. Впрочем, Андрей быстро отогнал от себя подобные мысли, рассудив, что если Паша жив, то ему значительно важнее врачебная помощь, чем визит товарища по несчастью. Ну а уж если, не дай бог, умер… Тогда поездка в госпиталь тем более теряет всякий смысл. Потом как-нибудь узнает, наведет справки. Может, даже удастся переслать немного денег его родне в случае худшего сценария.
Окончательно утвердившись таким образом в своем намерении, Андрей решил немного отвлечься и сосредоточился на телевизоре, благо там как раз сменилась передача. Теперь вместо коров показывали разгуливавшего по развалинам и что-то увлеченно рассказывавшего пенсионера в свитере и безразмерном шерстяном пиджаке. Судя по тому, что ведущий постоянно произносил слово «пиктс», оно было как-то связано с темой передачи. Затем показали камни и высеченные на них изображения животных: быка, змеи, лошади. В одном из зверей, странном на вид, Андрей с удивлением узнал существо из своего кошмара. От этого открытия ему стало слегка не по себе. Впрочем, вскоре его мозг вновь переключился на продумывание деталей грядущего побега.
Звук незнакомой речи действовал на Андрея убаюкивающе, он задремал. Когда его вновь разбудила Хелен, за окном было уже темно. Телевизор кто-то выключил и накрыл салфеткой. На ужин подали те же бульон и рагу – видимо, их сварили с расчетом на целый день. Андрей старательно съел оба блюда и положил хлеб к уже припрятанным кускам. Потом пришел Гарри, помог ему сходить в уборную и дал термометр. Результаты оказались обнадеживающими: всего 37,2. Гарри радостно показал Андрею градусник и, похлопав его по плечу, снова сказал что-то про «тумороу». Уходя, он выключил свет.
Андрей не знал, который час, и долго не мог заснуть, боялся пропустить восход. Однако постепенно усталость взяла свое, и в какой-то момент его мысли плавно перетекли в тревожный вязкий сон. На этот раз моря в нем не было, вместо этого Андрей оказался на очень ветреном поле, заросшем дикими травами. Во все стороны до горизонта расходились буро-охровые волны. Хмурое небо давило сверху серой бетонной плитой. Андрей почувствовал, что на него кто-то смотрит, и обернулся. Порыв ветра в очередной раз пригнул траву, и он увидел, что в нескольких метрах от него стоит большая черная собака с белыми лапами. Поймав его взгляд, пес повернулся и неспешно побежал куда-то по траве. Андрей последовал за ним. Вскоре он заметил, что трава как бы сама расступается перед собакой, которая двигалась совершенно бесшумно. Андрей попытался догнать пса, но, несмотря на то что тот бежал расслабленной рысцой, ему никак не удавалось приблизиться ни на шаг. Но он и не отставал: когда матрос останавливался, пес также замирал и терпеливо ждал, когда человек возобновит движение.
Волнение травы кружило голову, Андрея вновь начало мутить. Однако стоило ему об этом подумать, как море растительности резко расступилось – и они оказались на краю высокого базальтового утеса. Далеко внизу у подножия отвесного склона, раскрашенного белыми полосами птичьего помета, шумно билось о скалы холодное море. «Неужели прыгнет?» – подумал Андрей, но собака развернулась и побежала вдоль обрыва.
Пес явно куда-то его вел. Но куда? Может быть, к останкам корабля? Поворот сменялся поворотом, а внизу по-прежнему были лишь скалы и грохочущее море. Внезапно пес замер. От неожиданности Андрей едва не оступился и не упал в пропасть. Вдалеке на одной из скал виднелась странная каменная башня, напоминавшая развалины какого-то несуразного древнего маяка. Пес развернулся и посмотрел человеку в глаза. Андрей проснулся.
За окном было уже светло. Проклиная себя за то, что проспал рассвет, Андрей сполз с кровати. Каждое движение отдавалось в ребрах ноющей болью. Он медленно встал, сунул в карманы запасенный хлеб и мартышку и осторожно, стараясь не шуметь, вышел в коридор. Никакой обуви в комнате он не нашел, а передвигаться в шерстяных носках было вдвойне тяжело: они жутко скользили на деревянном полу. Спуск по лестнице занял у Андрея минут десять. Благо Гарри с Хелен, похоже, все еще спали. По крайней мере, в доме было подозрительно тихо.