Особист с торжествующим видом достал из рюкзака российский паспорт Макара. Надел на нос лежавшие на столе круглые очки, раскрыл документ и прочитал:
– «Российская Федерация», да еще и без еров и ятей. Это так, значит, вы себя теперь называете? И к какой белогвардейской организации ты относишься? К РОВСу[29] или к Трудовому союзу?[30] Или, может быть, ты из «правдинцев»?[31] Хотя нет, это вряд ли, для них ты слишком хорошо подготовлен.
– Я не понимаю, о чем вы…
Энкавэдэшник снял очки, переставил стул и сел напротив Макара.
– Ты глазами-то не хлопай, как барашек, все ты понимаешь. Тебя, считай, с поличным поймали, Макар Петрович, так что поздно отнекиваться. Вот у тебя в твоем документишке и код твоего воинского подразделения указан. Какие еще нужны доказательства, что ты диверсант? Говори, кто еще входит в группу? Где они, в Правдинске?
– Послушайте, что здесь вообще происходит? Почему вы надо мной издеваетесь?! Объясните, в чем конкретно вы меня обвиняете? Почему в меня стреляли, в конце концов?! Я такой же, как вы, гражданин России, и у меня есть права!
– Чего-чего гражданин? Нет больше твоей России, контра недобитая, прикончили мы ее вместе с царем и всем его выводком. По Югославиям да Германиям теперь только и ютитесь, как крысы. Но ничего, мы до вас до всех доберемся, у чекистов длинные руки!
Не поднимаясь со стула, энкавэдэшник дал Макару пощечину, от которой хрустнула челюсть.
– Как ты сюда попал и кто твой связной?! Отвечай, пес врангелевский! – Капли пахнущей табаком слюны долетели до лица Макара.
– Прекратите меня бить! Нет у меня никаких связных! Я здесь нечаянно оказался!
Чекист вновь сильно отхлестал его по щекам.
– Врешь, с-с-сука. Не мог ты сюда случайно попасть. Как ты проник в Правдинск?!
– Господи, да самым элементарным образом! Приехал на станцию Савелово, там взял машину, доехал до колхоза, оттуда – пешком через поле…
– Ага, а говоришь, нет у тебя группы – вот уже одного члена ты назвал. Как зовут водителя?
– Алексей вроде… хотя вы мне всю память отбили уже.
– Ничего, сейчас мы ее тебе вставим обратно, не переживай. Фамилия?
– Моя? Наумов.
– Твой псевдоним я уже в паспорте видел. Водителя!
– Не знаю, мы едва знакомы… Он бомбила с вокзала…
– Бомбист, говоришь? Очень интересно! Это что же вы собрались взрывать, наш завод? Тебя этот Алексей отправил на разведку, а сам поехал за динамитом, так?
– Да нет же, вы все не так поняли, он таксист.
– Так ты же сам минуту назад признался, что твой подельник – бомбист!
– Бомбила, не бомбист! Это просто слово такое, вроде как неофициальный таксист, частник!
Чекист вновь ударил его по лицу, на этот раз кулаком. От неожиданности Макар прокусил щеку и почувствовал, как по рту растекается теплая солоноватая кровь.
– Хватит мне зубы заговаривать, мразь! Какой еще нахрен частник! – Особист вытащил камеру из сумки: – Это что такое? Отвечай!
– Фотоаппарат…
– Сам вижу, не слепой! А это что?! – чекист вскочил со стула и потряс смартфоном перед лицом Макара.
– Ну, тоже своего рода камера… Можно сказать, запасная.
– Откуда у тебя эта аппаратура? В Советском Союзе такой не делают. Кто изготовил спецтехнику? Англичане? Немцы?
– Камера японская, «Кэннон», смартфон корейский, но мне никто их не давал, я сам купил. Я зарабатываю фотографией, понимаете? Не знаю, как еще вам объяснить… Я абсолютно мирный человек, ничего плохого делать не планировал. Просто снимал развалины для своих подписчиков…
– Ага, то есть у тебя есть кто-то, кто дает тебе письменные указания? Он же наверняка высылает деньги и спецтехнику? И кто же это такой добрый? Спрашиваю тебя последний раз по-хорошему, потом по-другому начнем говорить: кто направил тебя в Кривдинск? Кто твой связной? Мне нужны имена всех организаторов и членов диверсионной группы!
– Да поймите вы, нет никакой группы! Я один в Правдинск приехал, а про Кривдинск ваш и слыхом не слыхивал! Случайно провалился к вам, вот и все! Отпустите меня, пожалуйста, я все снимки удалю и никому не расскажу про ваш завод, обещаю!
– Ну все, сволочь, ты меня достал! Сейчас ты у меня мигом расскажешь про всех своих подельников! Даже их родню припомнишь до третьего колена!
Чекист схватил и занес над головой железную пепельницу в виде головы черта. На стол вместе с табачной трухой высыпались папиросные окурки. Макар зажмурился и вжал голову в плечи, однако удара не последовало. Вместо этого раздался громкий дребезжащий звонок телефона.