– Да, видишь тропинку через поле? Мы по ней дойдем до Раменья, так ближе всего, быстрее, чем по дороге.
– А долго еще идти?
– До деревни пять километров и потом от нее еще через лес – где-то три.
– Так далеко… Я устал, давай передохнем?
– Ваня, вечно ты ноешь! Ладно, давай так с тобой договоримся: еще пару километров пройдем и сделаем привал, съешь как раз шоколадку свою.
Ваня радостно кивнул, и они пошли дальше чуть бодрее. Солнце поднялось в зенит и нещадно жгло затылки. Маша сняла толстовку и повязала в виде тюрбана, затем достала из рюкзака бейсболку брата с каким-то аниме-персонажем и надела ему на голову.
Шли молча. Ваня пыхтел от напряжения, но перспектива пикника и угощения привлекала, поэтому он не жаловался. В высокой траве кипела жизнь: слышался стрекот насекомых, летали шмели и бабочки-капустницы, перепрыгивали тропинку толстые зеленые кузнечики.
– Вот бы таких наловить, – сказал Ваня мечтательно.
– Зачем они тебе?
– Для наживки!
– Ты что, умеешь рыбачить, что ли? – усмехнулась Маша.
– Папа прошлым летом научил на плотине, – обиженно ответил брат. – Может быть, мы и в этом году порыбачим? На даче есть речка?
– Была, но пересохла, – тихо ответила Маша.
– И что же, никакого пруда или самого маленького озерца даже нет?
– Ну, может быть, в лесу что-то есть, я уже плохо помню. Я сама здесь один раз всего бывала, когда как ты была, даже меньше. Тебе же одиннадцать?
– Двенадцать! Тоже мне, сестра называется…
– Ну да, значит, я была помладше.
– Так что, наловим кузнечиков? Папа будет рад, что мы подготовились, сможем хоть этим вечером пойти рыбачить!
Маша задумалась на секунду.
– Давай чуть позже, после деревни? – сказала она как будто слегка осипшим голосом. – Там их еще много будет, чего мы будем их отсюда тащить.
– Ну хорошо, давай потом, – расстроенно ответил Ваня и зашагал быстрее.
Вскоре он обогнал Машу, теперь она едва за ним поспевала.
Наконец через час над травой показались крыши деревенских домов, покрытые серо-зеленым шифером и черным рубероидом.
– Все, привал! – усталым голосом скомандовала Маша.
Возле дороги росла раскидистая старая ветла. Ребята зашли в ее тень и сбросили рюкзаки. Маша чувствовала, как неприятно пропиталась потом вся ее одежда. Она попросила Ваню отвернуться, сняла прилипшую к телу футболку, повесила на ветку и надела новую, вытащив ее из рюкзака. Ваня тоже снял футболку и остался в одних штанах. Маша вынула из бокового кармана полупустую бутылку воды, затем, покопавшись в рюкзаке, достала шоколадку. Хотя плитка немного смялась от жары, она была все еще относительно твердая. Маша развернула обертку, отломала четверть и протянула Ване:
– На, держи.
Мальчик с радостью взял шоколадку и за секунду запихнул ее в рот целиком.
– Ну ты и жадина! – рассмеялась Маша и протянула брату бутылку с водой: – Запей хотя бы.
Ваня сделал несколько громких глотков и вытер рот рукой.
– Можно еще? – спросил он с надеждой.
– Да, конечно, – Маша протянула ему всю плитку.
– Класс, спасибо! – Ваня отломил неровный кусок шоколада и тут же отправил в рот. – Кстати, Маш, а почему родители не встретили нас в поселке? У нас все-таки рюкзаки тяжелые, папа мог бы нам помочь. И почему вообще мы так срочно поехали на эту дачу? Родители же ей много лет не занимались.
Маша отвела взгляд. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с силами.
– Ваня, я не знаю, как об этом сказать… Все слова какие-то дурацкие. В общем, наших мамы и папы больше нет.
– В смысле их нет?
– Они вчера разбились на машине. Насмерть.
Ваня вскочил на ноги и толкнул Машу так, что та чуть не упала на траву.
– Машка, ты дура, что ли?! – закричал он. – Чего говоришь такое?! Нельзя с такими вещами шутить!
– Вань, я не шучу, – тихо ответила Маша. – Это правда. Я сказала тебе, что они ждут нас на даче, чтобы мы могли быстро уехать. Я думаю, это был не несчастный случай. Если я права, нам надо на время спрятаться.
– Чего ты врешь?! Они живы! Хватит врать! – Ваня сел на корточки, закрыл глаза и зажал уши ладонями.
– Ваня, послушай… – Маша дотронулась до руки брата, но тот принялся истошно орать:
– А-а-а-а-а, не хочу ничего слушать! А-а-а-а!
Маша закусила губы от волнения. Крики Вани могли привлечь к ним ненужное внимание. Не зная, что предпринять, Маша размахнулась и влепила брату пощечину. Ваня моментально замолчал, с ужасом посмотрел на сестру, сел на траву и громко разрыдался.
– Ненавижу тебя! – выкрикнул он сквозь всхлипы.
Маша почувствовала, что по ее щекам тоже катятся слезы. Она села рядом с братом и обняла его. Ваня был высоким для своих двенадцати лет, и Маша уже привыкла воспринимать его почти как сверстника. Тем более что, несмотря на трудный подростковый возраст, они хорошо ладили. Теперь же она как будто вновь разглядела в нем ребенка – с тонкой шеей, чересчур длинными руками и стриженной под машинку светловолосой головой; он был похож на нескладного, но милого олененка.