В лесу Маше по-прежнему было неспокойно. Даже в самые светлые солнечные дни там ощущалось присутствие тайной, невидимой жизни. Однажды, отправившись помыться у ручья, она почувствовала, что кто-то за ней наблюдает, словно ощупывает тяжелым взглядом ее обнаженное тело. Вначале она подумала, что Ваня, у которого проснулось подростковое любопытство, решил подглядеть за сестрой. Она зажала свою небольшую упругую грудь рукой и резко обернулась, приготовившись метнуть черпак брату в лоб, но за ее спиной никого не оказалось.
«Может быть, какой-нибудь шальной грибник зашел так далеко? Ходит, высматривает», – предположила она с тревогой. Однако в лесу было поразительно тихо, присутствия человека не выдавал ни шорох сухих иголок, ни хруст случайной веточки. Машу охватил леденящий ужас. Она кое-как натянула на мокрое тело футболку и штаны и, сбив ведро с теплой водой, со всех ног побежала домой.
Ваня сидел на приступке и точил ножик о брусок. Увидев перепуганную и растрепанную сестру, он так удивился, что, казалось, потерял дар речи. Маша поймала взгляд брата, блуждавший в районе футболки:
– Куда уставился, извращенец? А ну пропусти!
Отпихнув брата в сторону, Маша забежала в дом и захлопнула дверь. Она быстро разделась, вытерлась полотенцем, надела первую попавшуюся сухую одежду, залезла на печь и накрыла голову одеялом. Ваня тихо постучался и, не дождавшись ответа, зашел в комнату.
– Маша, что случилось? Ты в порядке?
Сестра не отвечала, только слегка вздрагивало одеяло.
– Ты что, плачешь? – Голос Вани звучал растерянно, он явно не знал, что ему делать.
Маша всхлипнула и промычала в ответ что-то невразумительное.
– Тебя кто-то обидел? Опять алкоголики вернулись? Они к тебе приставали?
– Н-н-никто меня не т-т-трогал. – Машу внезапно охватил озноб. Лоб покрылся холодной испариной, тело трясло, зубы стучали, она едва ворочала языком. – В-в-все в п-п-порядке.
– Тогда чего ты так бежала? И где ведро, полотенце, обувь твоя?
– Я их б-б-бросила. Мне с-с-страшно было. В л-л-лесу как будто к-к-кто-то есть, н-н-не ч-ч-человек…
– Наверняка зверь какой-нибудь пробежал и тебя напугал. Я схожу, подберу вещи, пока ежи с лисами не растащили.
– П-п-подожди, не ух-х-ходи! П-п-посиди со мной н-н-немного.
Ваня послушно сел рядом с сестрой и положил руку ей на плечо. Постепенно Машина дрожь прекратилась, еще через пару минут Ваня услышал, что ее дыхание стало ровным и глубоким. Он перегнулся через сестринское плечо и заглянул ей в лицо: она спала. Ваня осторожно слез с печи, вышел из комнаты и притворил дверь.
Машу разбудил глухой металлический гул, похожий на звук гонга. Как будто кто-то собирался объявить о важном событии. Она открыла глаза: Ваня ставил на пол ведро с водой.
– Извини, не хотел тебя будить, случайно задел ковшом. Остальные вещи на скамейке.
– Ты ходил к роднику? – взволнованно спросила Маша. – Ничего странного там не заметил?
– Да нет, все как обычно. Наоборот даже, как-то хорошо в лесу сегодня, солнечно, что ли. Воздух такой свежий, и пахнет соснами. Я там погулял еще вокруг – столько красивых полянок и грибов полно, зря мы в ту сторону не ходим.
– Ну ладно, может быть, действительно меня какой-нибудь лесной житель напугал. Только ты, пожалуйста, в той стороне все равно особо не разгуливай. До ручья и обратно, хорошо?
Ваня закатил глаза:
– Слушай, да что со мной может случиться? Тут во всей округе людей нет, животные к нам тоже не заходят. Ты же не думаешь, что меня там медведь задерет?
– Нет, ну медведь, конечно, вряд ли…
– Давай так сделаем: сегодня отдохнем, а завтра с утра пойдем в ту сторону за грибами. Сама увидишь, что там нечего бояться.
Маше очень не хотелось вновь оказаться в той части леса, но она понимала, что, если откажется, Ваня все равно пойдет без нее. Лучше было не оставлять его там одного. Скрепя сердце Маша согласилась.
На следующее утро ребята позавтракали, поправили дверь, чтобы не заедала, и отправились в лес. Ваня был в прекрасном настроении, он буквально несся вперед, пропуская одни грибы и сшибая ногами другие. Его словно магнитом тянуло в чащу. Маша едва успевала за братом. Давно остался позади родник, лес становился гуще, темнее. При этом валежника было меньше, между стволами огромных корабельных сосен можно было фланировать, как по городскому парку. Мешали разве что корни, о которые легко было споткнуться и полететь кубарем на ковер из иголок. Маша несколько раз предлагала Ване остановиться, но он ее не слушал.