Трясясь от страха, смешанного с любопытством, Маша шаг за шагом продвигалась в глубь леса. Голос становился все отчетливее, он звал ее, торопил прийти на помощь. Вскоре Маша услышала и другие звуки, на этот раз они шли из внешнего мира: кто-то жалобно пищал за трухлявым поваленным деревом. Девушка медленно обошла его и увидела волчицу. Она лежала на земле и тяжело дышала: задняя лапа была сжата капканом. Вокруг волчицы крутились и скулили трое волчат, которые тщетно пытались помочь раненой маме. Волчица с трудом подняла голову и почти тут же опустила, издав жалобный стон. Под Машиной ногой хрустнула сухая ветка. Один из волчат испугался и затявкал на девушку, но мать осадила его коротким хриплым рыком.
Оторопевшая Маша стояла и не знала, что делать – бежать или воспользоваться положением и подоить волчицу. Правда, она хоть и была истощенной, но цапнуть все равно могла. Неужели действительно ее зарезать? Но что тогда будет с волчатами? Они такие маленькие и беспомощные, совсем как щенки. Если мама умрет, им точно не выжить. Вдруг в Машиной голове вновь раздалось тихое: «Девочка, не убивай меня, пощади моих деток. Лучше помоги мне». Теперь голос звучал совсем близко.
Маша почувствовала на себе взгляд волчицы, проникновенный, почти человеческий, полный боли и тоски. От неожиданности Маша выронила нож.
«Этого не может быть… – только и смогла подумать она. – Сначала говорящие грибы, теперь волки, читающие мысли, – я точно брежу. Может быть, из печки пошел дым и я угорела? Надо срочно проснуться!»
Однако стоило ей так подумать, как волчица снова мысленно обратилась к ней:
«Ты не спишь, все правда. Не бойся, я тебя не трону. Подойди ближе».
Маша несколько секунд стояла в нерешительности, но потом все же сделала пару робких шагов. Волчонок, который минутой ранее облаял ее, прижался к земле, замахал хвостом и, радостно тявкая, закружился, приглашая к игре. Маша, которая с детства очень любила собак, не смогла удержаться и его погладила.
«Вижу, ты хороший человек, вот и сын тебя признал. – Голос, которым вещала волчица, стал как будто чуть спокойнее. – Тебя грибной вождь послал? Знаю, что ему нужно. У меня почти не осталось молока, но я дам тебе набрать все, что есть. Только прошу, открой капкан».
Маша подошла вплотную к волчице и села на корточки. В нос ударил резкий запах дикого зверя. Стараясь не трогать поврежденную лапу, девушка осторожно осмотрела капкан. От небольшого устройства, рассчитанного, по-видимому, скорее на лису, чем на волка, тянулась цепочка, прикрепленная к металлическому штырю. По счастью, челюсти капкана были без заостренных зубов. Это давало надежду, что лапа не сломана. Маша попыталась разжать челюсти руками, но не смогла сдвинуть их ни на сантиметр. Тряска потревожила волчицу, она тихо застонала. Маша попробовала использовать нож в качестве рычага, но тот погнулся, соскользнул и едва не впился в коленку. Она почувствовала, что зашла в тупик, – конечно, можно было еще попробовать раскрыть капкан какой-нибудь палкой покрепче, но вряд ли стоило рассчитывать на дерево, если не справился металл.
Вдруг Маша обратила внимание на петлю, к которой крепилась цепочка. Она была под лапой, и девушка не сразу ее разглядела. Петля была слишком большой для того, чтобы служить исключительно для сцепки, к тому же странной формы, напоминавшей простенький зажим для ключей.
«Может, это педаль?» – с надеждой подумала Маша.
Она осторожно повернула лапу с капканом, так что выступ оказался на земле, и с силой наступила на него. Раздался скрежет, створки чуть-чуть раздвинулись. Маша нажала рукой на одну из челюстей, и волчица моментально выдернула лапу из ловушки. Надо сказать, сделала она это очень вовремя: в следующую секунду створка выскользнула у девушки из рук и капкан с лязгом захлопнулся. Волчица оперлась на передние лапы, медленно поднялась с земли и отряхнулась. Волчата радостно затявкали и принялись прыгать вокруг мамы. Она осторожно попробовала наступить на заднюю лапу – та, очевидно, болела, но слушалась, значит, перелома не было. Слегка пошатываясь от истощения, волчица повернулась к Маше.
«Спасибо тебе, девочка. Как тебя зовут?» – спросила она.
Маша назвалась, сама не поняв, сделала это вслух или про себя.