Волею судеб одна из их арктических экспедиций наткнулась на неизвестный ранее архипелаг, который они назвали Землей Франца-Иосифа. Ловить там было особо нечего, поэтому они ограничились почетным статусом первооткрывателей и надолго забыли про острова. Все изменилось в начале двадцатого века. После балканских войн стало понятно: мир в Европе ненадолго. Австрийцы вспомнили амбиции своих предков и вознамерились вместе с немцами править если и не всем миром, то хотя бы его наиболее развитой частью. Для таких целей нужна была помощь высших сил.
Буквально за несколько лет до начала Первой мировой Австро-Венгрия снаряжает еще одну экспедицию к Земле Франца-Иосифа. Формально для того, чтобы лучше исследовать архипелаг, фактически – чтобы установить над ним суверенитет, создать военную базу и разместить там яйцо. Из высоких арктических широт артефакт должен был распространить свое влияние на всю Европу и обеспечить победу австро-немецкого оружия. В этот раз они подготовились основательнее, даже купили в Архангельске разборную избу. Впрочем, стоило им миновать Новую Землю, как экспедиция словно растворилась в воздухе – никаких следов ни на островах, ни в море.
Долгое время считалось, что корабль затерло льдами и экипаж сгинул в пучине. Правда, немцы яйцо все же искали – даже снарядили арктическую экспедицию на дирижабле «Граф Цеппелин». Вы знали, кстати, что он не только производил аэрофотосъемку, но и садился на островах? Да-да, на острове Гукера, немцы там даже встретились с экипажем советского ледокола «Малыгин». Естественно, они ничего не нашли, однако, как недавно выяснилось, промахнулись они не сильно – меньше чем на сто километров. Этим летом экспедиция Всероссийского географического общества обнаружила на острове Галля остатки какого-то старого палаточного лагеря. Рядом – остов не до конца собранной избы. Это позволило предположить, что австрийцы, или хотя бы их часть, смогли добраться до архипелага…
В этот момент штора аккуратно приоткрылась, в кабинет заглянула официантка.
– Вилен Георгиевич, вам что-нибудь принести? – заискивающе спросила она.
– Вы что-то будете? – спросил Арцыбашев у собеседника.
– Да я, собственно, обедал, вернее завтракал…
наверное, не надо… может быть, еще один кофе… —
ответил растерявшийся Петр.
– Так, знаете что, принесите молодому человеку кофе, который он пил, и соте из морепродуктов. И даже не пытайтесь отказаться: морские гады тут чудо как хороши. А мне просто апельсиновый фреш.
– Конечно, все сделаем!
Официантка вновь скрылась за шторой.
– Как вам история? – Вилен Георгиевич с азартным прищуром посмотрел на Петра.
– Увлекательно. И что же, теперь на островах сделают музей?
– Может, когда-нибудь и сделают, – уклончиво ответил Арцыбашев. – Но пока перед нашей страной стоит другая задача – тщательно исследовать стоянку и найти яйцо, которое, вероятно, по-прежнему находится на архипелаге.
– Чтобы править миром? – спросил Петр.
– К чему этот вульгарный империализм? – рассерженно сказал чиновник. – Рассуждаете как прапорщик. Вы же писатель, должны тонко чувствовать подобные вещи. Конечно, речь не идет о власти над миром. Это невозможно, да и не нужно. У нас совсем другая задача – повернуть судьбу России в правильную сторону.
– Подождите, кажется, я немного запутался…
– Немудрено: вопрос, прямо скажем, нетривиальный. Постараюсь объяснить. Как вам известно, в двадцатые годы советское правительство объявило суверенитет нашей страны над Землей Франца-Иосифа. Понятно, что ни о каком древнем артефакте власти не знали, но, поскольку над яйцом взвился красный флаг, оно стало влиять на нашу страну, как раньше влияло на Австрию. То есть вначале – колоссальное усиление вплоть до взятия Берлина и конкуренции с США по всему свету, а потом – разложение и увядание. Последнее, впрочем, мы отчасти наблюдаем по сей день, да простят нас наши славные предки.
– И что же получается: коллективизация, репрессии, лагеря по всей Арктике…
– Исключительно результат влияния яйца, – торопливо перебил его Арцыбашев. – Теперь вы понимаете, как важно его обезвредить?
– Да, конечно, масштаб задачи поражает… – растерянно пробормотал Петр. – Но я все же не до конца понимаю, зачем вам я. Я не полярник и не археолог, даже историком меня не назовешь: после университета я забросил свои научные штудии.