– Вы возьмите его в руки, не стесняйтесь. Оно прочнее титана.
Петр осторожно достал из кейса яйцо, которое оказалось на удивление тяжелым. По размеру оно было чуть больше куриного. Палец нащупал неглубокую гравировку на шершавой поверхности. Петр присмотрелся и прочитал:
– A.E.I.O.U. Австрия будет править миром?
– Что-то вроде того, – уклончиво ответил Глеб Мэлсович. – Надпись нанесена, по-видимому, в каменном веке. Даже не представляю, как трудно тогда было это сделать. И сейчас-то непросто, со всей нашей техникой мы едва смогли отщипнуть от него микроскопический кусочек.
– Аяна говорила, что это какой-то неизвестный минерал?
– Госпожа Бадмаева несколько преувеличивает. Я бы сказал, что мы не смогли его точно идентифицировать в полевых условиях. Для этого нужна лаборатория помощнее – после вашего отъезда мы планируем отвезти яйцо в Петербург, там его исследуют со всех сторон. – Глеб Мэлсович вдруг хлопнул в ладоши, так что Петр вздрогнул от неожиданности: – Ну что ж, посмотрели и хватит. Думаю, первоначальное представление об артефакте вы получили. Пойдемте обратно ко всем, а то скоро начнется празднование, неправильно отрываться от коллектива.
Начлаб дождался, пока Петр положит яйцо на место, и закрыл кейс. Они вышли из хранилища. Петр, Тамара Павловна и Александр пошли в комнату отдыха, из которой раздавался веселый гул. Глеб Мэлсович закрывал лабораторию и чуть подотстал.
– Как вам яйцо? – спросила начальница экспедиции.
– Поразительная вещь, – ответил Петр, стараясь, чтобы его голос звучал одухотворенно.
– Согласна с вами. На первый взгляд вроде невзрачная, но что-то в ней тянет, как магнит. Находки такого уровня – большая редкость. Хорошо, если археологу удается сделать одну-две за всю жизнь. Я теперь точно могу про себя сказать, что не зря столько лет кверху задницей на раскопах ковырялась.
– Это вы нашли яйцо?
– Нет, Саша. Сначала мы обнаружили остатки сборной избы, а потом Глеб Мэлсович заметил чуть в стороне хвостик палатки, который вымыло из грунта. Саша пошел проверить, что это, обнаружил нож, револьвер, пуговицы и яйцо. При этом никаких останков рядом не нашли, а палатка была целехонькая, разве что истлела от времени.
– Ничего себе! – удивился Петр.
– Да, поразительно, – вмешался в разговор Александр. – Поэтому мы и хотим продлить раскопки еще на сезон. Наверняка тела участников экспедиции еще на острове. Есть ощущение, что австрийцы как-то внезапно все побросали и убежали в глубь острова. Но начальник лаборатории против, вы сами слышали…
– Ладно, Саша, не будем демонизировать Глеба Мэлсовича, – осадила подчиненного Тамара Павловна. – Его к нам не зря прислали, думаю, если он говорит о том, что надо сворачивать раскопки, у него есть на то серьезные резоны. Просто он не обо всем может нам рассказать. К тому же он несет материальную ответственность за лабораторию. Кстати, Петр, не обращайте внимания, если Глеб Мэлсович поначалу покажется вам неприветливым. Он хороший специалист, просто нужно немного времени, чтобы он к вам привык. Увидите, он совсем не такой бука, каким хочет казаться. И в ваших изысканиях он будет первым помощником. Эрудиция у него феноменальная.
– Ага, и использует он ее, чтобы все критиковать и отвергать, – буркнул Александр.
Тамара Павловна проигнорировала эту реплику.
В комнате отдыха было пусто, зато с кухни раздавался радостный гул. Экспедиция практически в полном составе резала салаты и раскладывала по тарелкам закуски – преимущественно рыбные и овощные консервы. В широкой вазе блестели оранжевыми боками специально привезенные под Новый год мандарины.
Аяна схватила Петра за руку и быстро определила его на нарезку колбасы для оливье. Вскоре он познакомился со всеми, кого еще не успел встретить, в том числе четвертым археологом – Матвеем. Тот тоже попал в бригаду оливьистов – утирая слезы, мелко шинковал желтоватый лук.
После неплотного перекуса бутербродами все переместились в гостиную. Из кухни принесли стулья и еще один стол, постелили скатерти и заставили их новогодними яствами. Для полярной станции угощения были невероятно обильны и разнообразны, нашлось место даже для красной икры. Петр подумал, что добрая половина груза в самолете, которым он летел, была продуктами для новогодних фуршетов немногочисленных обитателей заполярного поселка.
В семь с небольшим, вся засыпанная снегом, пришла медсестра Татьяна и принесла бутылку коньяка. Ее появление было встречено шумным восторгом рабочих и стало негласным знаком для начала застолья. Все расселись вокруг стола, и комната наполнилась веселым гулом. Метеоролог Наталья, намотав вокруг шеи мишуру, что-то громко и радостно орала поверх общего шума – трудно было понять, тост это или просто часть какого-то сумбурного разговора. Водитель разливал по рюмкам водку. Из портативной колонки играла веселая новогодняя попса.