В довоенном Ясногорске было несколько заводов и ходил трамвай, а за окраиной, в степи, маячили терриконы шахт. Поначалу, когда Юрка только родился, отец с матерью снимали комнату на старой, пыльной улочке; потом получили квартиру в новом доме по улице Советской, на втором этаже, с балконом, к тому же — в самом центре, поблизости от главной площади, Дома Советов и просторного, красивого парка с фонтаном, каруселью, качелями, тиром и заманчивыми киосками, где продавали мороженое и газированную воду.
Юркин отец, Алексей Васильевич, был начальником смены на коксохимическом заводе, мать работала швеей в пошивочной мастерской. Юркина служба состояла в том, чтобы каждый день ходить в детский сад. Не очень-то там ему нравилось, — он как-то терялся среди шума, гама, толкотни, — но все же мужественно вставал по утрам, сам одевался и ждал, когда его поведут. Обязанность эту выполняла мать — садик находился как раз по дороге в ее мастерскую. Изредка Юрку отводил отец, и они расставались на весь день. Частенько Юрка не видел отца и вечерами, — когда тот возвращался со смены только к полуночи, а то и позже. В такие вечера Юрка очень скучал и лишь ненадолго забывался игрушками: они занимали все углы, стол и подоконник в его маленькой комнатке. Чего только не надарили Юрке мать с отцом, их друзья, знакомые. Были у него кубики с картинками, оловянные солдатики, мозаика, машины и самолеты, пушка и танк, прыгучие мячики, гуттаперчевые клоуны и собака, плюшевый медведь, блестящая сабля в ножнах и ружье с пружиной, которое через всю квартиру бросало короткую стрелу, снабженную резиновым наконечником. Но все это померкло перед отцовым подарком в честь Юркиного четырехлетия — вороным, красногривым конем. Эх, что это был за конь! Высокие тонкие ноги в белых «чулках», гордо выгнута шея, в глазах — отвага, а на самом — блестящая уздечка и расписное седло с бахромой, жаль только — не правдашнее, нарисованное. На коне можно было даже ездить верхом. Юрке это нравилось. Он смело садился, конечно — с саблей, крепко держал повод, а отец брал рысака за уздечку и вел из комнаты в комнату. Слушался, шел вороной: подставка-то у него была на колесиках. Перед тем как лечь спать, Юрка привязывал коня к спинке кровати; утром чуть глаза протрет — опять к нему. Так и казалось Юрке — вот сейчас конь ударит копытом, тряхнет огненной гривой и призывно заржет: «И-и-го-го!» Мол, солнце уже взошло, вставай скорей, в поле поскачем — на волю… В большой комнате тихо играла музыка — по радио передавали. А из кухни вкусно пахло, — там хлопотала мама. Услыхав, что Юрка проснулся, она подходила к его кроватке, — красиво причесанная, в сиреневом шелковом халате, — целовала Юрку, брала на руки и говорила, что пора делать зарядку, умываться и завтракать. Юрка радовался: зарядка и завтрак дома — значит, сегодня воскресенье и не нужно идти в садик. Выходные были для него праздниками. В такие дни они втроем — нарядно одетые — гуляли по городу, шли в парк и катались на карусели. В тире отец метко стрелял из духовой винтовки, и у стены падали разные фигурки, крутилась мельница, а по проволоке под потолок взмывал самолет со звездочками на крыльях… Но больше всего запомнилось Юрке Первое мая — последнее перед войной. Они с отцом ходили на площадь, смотрели демонстрацию. Когда возвратились домой, мама встретила их румяным, необыкновенно душистым пирогом и позвала к праздничному столу. А после угощения они трамваем — в переднем из двух сцепленных вагонов — поехали за город, на аэродром, и Юрка вдоволь нагляделся, как с огромного зеленого поля поднимаются настоящие самолеты, а из-под облаков прыгают бесстрашные парашютисты. У края поля, под круглым полосатым навесом, очень похожим на парашют, ели из вазочек мороженое, политое клубничным вареньем, и пили розовое шипучее ситро. Юрка старался не запятнать свой матросский костюм: был уверен, что все вокруг только и смотрят на его обновку. Отец все время шутил, мама много смеялась. Хорошо им было! И Юрка думал — так будет всегда.
…В то воскресное утро он лепил во дворе крепость, окружая ее стеной с бойницами. Рядом, на скамейке, сидела мама и читала журнал. Отца ждали из магазина. Ясно было и тихо. Мягкая, ласковая тень стелилась по земле от молодых кленов. Перед Юркой на песке прыгали яркие зайчики. Крепость его была почти готова — осталось долепить главные ворота. Юрка весь был занят этим, так уж старался… И вдруг из подъезда как выскочит соседка — испуганная, в слезах, сама не своя — да как заголосит: