– Не видела здесь маленького мальчика, примерно вот такого роста, – Кимура показал ладонью на уровне своего бедра.
– А… – ответила она неуверенно. – Я видела, как он пошел туда. – Она показала на коридор за магазинами.
– Туда? Зачем ему понадобилось туда идти?
– Не представляю. Но он был с другим мальчиком.
– В смысле, с другим мальчиком? – Кимура повысил голос. – Другом из детского сада?
– Я подумала, что это, наверное, его старший брат. Он выглядел как ученик средней школы. Аккуратно подстрижен, хорошо одет; видать, из богатой семьи…
– Мальчик из богатой семьи? И кто это, по-твоему, был?
– Да откуда же мне знать?
Не сказав девушке спасибо, Кимура бегом бросился из магазина. Вдоль по коридору, за угол, безумно озираясь по сторонам. «Ватару, куда ты ушел, где ты?! Где же ты?!» Он представил себе презрительный взгляд его бывшей жены, как она спрашивает его: «Ты вообще способен позаботиться о собственном ребенке?» Его бросило в пот, а пульс участился, и в висках словно застучал молот.
Когда он наконец нашел Ватару возле движущихся вниз эскалаторов, почувствовал такое облегчение, что готов был опуститься на колени. Его сын держался за руку с мальчиком в школьной форме. Кимура рявкнул на них и вырвал руку Ватару из руки незнакомого мальчика. Несмотря на резкость этого действия, тот остался совершенно невозмутимым. Он спокойно посмотрел на Кимуру и спросил Ватару:
– Так это и есть твой папочка?
Мальчик был примерно сто шестьдесят пять сантиметров ростом, немного худощавого сложения, с длинноватыми иссиня-черными волосами, которые, казалось, были легкими, как пух. Его глаза со складкой верхнего века были большими и ясными и как будто сверкали, как глаза кошки в темноте. «Он выглядит почти как женщина», – подумал Кимура. По его спине внезапно пробежал холодок, словно его действительно пристально рассматривала привлекательная женщина, и он про себя невесело усмехнулся.
– Чем ты тут занимаешься?! – Кимура сжал руку Ватару и притянул его к себе. Он сказал это мальчишке в школьной форме, но Ватару решил, что отец его ругает.
– Он сказал, что мой папочка пошел сюда, – робко проговорил мальчик с виноватым выражением лица.
– Сколько раз я говорил тебе не доверять незнакомцам?! – Тон Кимуры был резким, но как только он произнес это, подумал о том, сколько раз его родители, дедушка и бабушка Ватару, осуждали его за то, что он не говорит мальчику подобных вещей.
Кимура повернулся и грозно спросил у красивого школьника:
– Кто ты такой?
– Я ученик средней школы Канояма, – мальчишка выглядел спокойным и собранным, как будто просто делал то, что сказали ему школьные учителя. – Мои друзья заболтались в туалете, и я подумал, что они могли напугать этого маленького мальчика, так что просто решил с ним прогуляться и увел его подальше оттуда. А потом он сказал, что не знает, где его папа, и я повел его к стойке информации.
– Я тоже был в туалете. И Ватару это знал. Не пытайся мне лапши на уши навешать, говоря правильные слова.
Ватару, похоже, был уверен, что отец сердится на него, поэтому втянул голову в плечи и только жалобно смотрел на Кимуру.
– Ну, это странно, потому что он не сказал мне, что знает, где вы находитесь. – Ученика школы Канояма было не так-то просто сбить с толку; он даже не покраснел нисколько, услышав в свой адрес обвинения. – Может быть, он счел мою манеру речи пугающей и побоялся со мной заговорить… Я ведь волновался за него, так что мог быть чересчур строгим.
Кимуре это не понравилось. Даже больше, чем то, что этот мальчишка увел Ватару. Его беспокоило спокойствие этого мальчика, то, что он не казался даже чуть-чуть задетым жестким допросом, который учинил ему Кимура. Не похоже было, что мальчишка грубиян или, наоборот, пронырливый хитрец – нет; но было в нем что-то тревожащее. Какое-то лукавство или даже коварство сквозило в его вежливых спокойных ответах.
Уже собираясь уйти вместе с Ватару, Кимура сказал:
– Те дети в туалете говорили о каком-то Принце. И выглядело это так, что у них там секретное собрание.
– Принц – это я, – беззаботно ответил мальчишка. – Меня зовут Оджи; записывается теми же иероглифами, что и «принц»[27]. Странное имя, правда? Многие находят это забавным и, вместо того чтобы называть меня Сатоши Оджи, зовут меня Принц Сатоши или просто Принц. И да, просто чтобы вы знали: мы с друзьями могли устроить секретное собрание в туалетной комнате, но мы не курили там «травку» и ничего противозаконного не делали. – С этими словами он развернулся и как ни в чем не бывало зашагал к туалетам.
27
Как у большинства японских имен, у имени Оджи существует большое число вариантов записи разными иероглифами (порядка тридцати), но имя Принца состоит из иероглифов «царь / правитель» и «ребенок».