— Ты, пожалуй, прав, — рассудил Джо Джек с не особо веселым видом. — Но Господи, Фрэнк, тебе нельзя туда одному.
— Да с меня бы сталось, — усмехнулся Ховик. Только я еще об этом не думал.
Он повернулся к Маккензи.
— Как насчет этого, Мак? Не желаешь прогуляться поглядеть, что там замышляют твои старые дружки?
Уже затемно Маккензи и Элис вышли из гостеприимного дома и двинулись по залитой бледным лунным светом дорожке к отведенному им домику.
— Ложись поспи, Мак, — сказал перед расставанием Ховик. — Зайду за тобой рано.
— Ты куда-то собираешься с Ховиком? — спросила Элис.
— Да. — Маккензи решил не сообщать подробностей: девчонка не из молчаливых. — Расскажу, когда вернемся.
На дальнем конце лагеря, где-то в районе старой спортплощадки, кто-то бил в барабан четким двойным ударом: тум-тум, тум-тум, тум-тум. Слышны были крики и взвизги смеха.
— Кто-то из молодых, — определила Элис. — Отвязывается мал-мал. Хочешь сходить?
Маккензи покачал головой.
— Ховик прав, мне действительно надо поспать.
Ритму барабана вторили голоса:
Элис остановилась, с несколько смущенным видом переминаясь с ноги на ногу.
— М-м… Тогда ничего, если я схожу? Я, как и сказала давно уже не была…
— Давай, давай, — видя нерешительность девушки, Маккензи коснулся ее руки. — В самом деле, все нормально. Сходи, развейся.
Элис — бегом, бегом по дорожке — исчезла в темноте. Маккензи постоял немного, глядя ей вслед, и пошел дальше, опустив голову и сунув руки в карманы; на душе сразу стало как-то пусто.
Джудит возникла рядом настолько неожиданно, что Маккензи подскочил от неожиданности, заслышав ее голос.
— Поговорим минутку? — спросила она негромко и, пристроившись рядом, тихонько рассмеялась. — Ничего, это так, для смеха. Вернется.
Маккензи пожал плечами.
— Да нет, я ее и не держу. Черт возьми, я же ей в папаши гожусь, и вообще…
— Ну-ка, ну-ка, не сдавайся так легко! Мы тут с ней немного поговорили, пока укладывали страшилищ спать. В тебе больше, чем ты сам замечаешь. Смотря как, конечно, — добавила она, — ты думаешь этим распорядиться… Маккензи, — неожиданно сменила тон Джудит, — я хочу, чтобы ты правильно понял Ховика. Вы с ним уходите на трудное и опасное дело, поэтому тебе важно уяснить, что с ним происходит. — Повернувшись, она посмотрела ему в глаза. — Ты ведь правду говорил сегодня на людях, что ты астронавт? Все подумали, ты хохмишь, но я видела твое лицо. Ты уже делал это прежде: говорил людям правду, считая, что все равно не поверят.
— Правда, — признал Маккензи. — Не говори остальным. Пока, по крайней мере.
— Ладно. Мне кажется, я тебя помню, — сказала она.
По телевизору, или на журнальной обложке, так как-то. Давно было, правда? Так за что..?
— Политика, — ответил Маккензи. — Несколько неосторожных высказываний. Администрация решила, что я политически неблагонадежен. Позволили подать в отставку, под более-менее благовидным предлогом.
— Гм. Ты, наверное, уже пришел к выводу, что у нас с последней Администрацией тоже были свои счеты.
— Да уж.
— Ховик и Джо Джек, — сказала она, — оба были политическими заключенными… да вижу, вижу, трудно себе подставить Ховика политическим; об этом долго рассказывать, и все в основном произошло по ошибке. Я участвовала в Сопротивлении. Они бежали… в общем, как говорю, все это долгая история и очень запутанная.
Джудит осеклась и посмотрела ему в глаза. — Нет, Маккензи, — она, очевидно, собиралась что-то сказать, но вовремя сдержалась. Глубоко вздохнув, она начала снова. — Лучше объясню не все, а кое-что. В самые последние дни, как раз накануне… Чумы, у нас был большой бой. Нападение, — уточнила она, все так же изъясняясь не напрямую, а как-то вскользь. — На… ну, на секретный правительственный объект. Ховик все это продумал и обставил.
— И? — с любопытством глянул на Джудит Маккензи.
— В конце концов, — произнесла она с заметным напряжением в голосе, — что-то… в основном ни в чем не повинных. Ховика вины здесь не было, но все же именно он был во главе атаки, которая стала причиной их гибели.
— У меня ощущение, — заметил Маккензи, что ты открываешь мне лишь крохотную верхушку айсберга.