Мы переглянулись и, выждав немного, вышли из-за кустов и направились домой.
— Видали? — обернулся Сережка, шедший впереди. — Фашиста ведут. А позади боец парашют его тащит…
— Это летчик? — спросил Петька.
— А то кто же!
Бойцы прочесали лес и выловили гитлеровца, встречи с которым мы так опасались.
На другой день у нас только и было разговоров, что о пленном фашистском летчике. Мы обо всем рассказали Василию. Тот, подумав, заметил:
— Видимо, он один и спасся. Остальным выброситься с парашютами не удалось. Иначе поймали бы и тех.
Понемногу все улеглось. Мы стали забывать о фашисте, потом наведались к вагону. На двери его опять висел замок. Шито-крыто нигде не было видно.
Мы вспомнили о девушках-фронтовичках и решили заняться новой посылкой.
Сережка с видом волшебника, открывающего заветную шкатулку с драгоценностями, отпер сундук, вынул из него картонную коробку, из коробки узелок, из узелка — жестяную банку из-под грузинского чая. Он вытряхнул из нее деньги, которые нам удалось накопить. Их мы собирали около месяца. Обошли всех ребят и девчонок нашего класса, объяснили им, что будем готовить новую посылку на фронт, и каждый дал нам денег, сколько мот. Василий со своей получки тоже внес десять рублей.
Пересчитав деньги, мы отправились в магазин покупать гитару. Отправились не одни, а с девчонками — Светой Лукиной и Надей Мацкевич. Девочки эти понимали толк в гитарах, потому, что сами немного играли. Они помогли нам выбрать самую лучшую.
Чтобы посылка была не очень громоздкой, с помощью Василия мы разобрали гитару — сняли струны, отвинтили ключом винт, которым крепится гриф, и завернули отдельно гриф и корпус гитары. Все это переложили в ящике мягкой стружкой.
Юрка принес большой лист бумаги и развернул его:
— Вот видите!
На бумаге акварельными красками он нарисовал большой дом с двумя крылечками и трубами, из которых валил клубами синий густой дым. К крыльцу шли четыре смешных маленьких человечка.
— Что это за человечки? — спросили мы.
— А это — Сережка, Петька, Колька и я, — ответил Граф, — то есть мы вчетвером.
— Ты бы лучше нарисовал танк или пушку, — посоветовал Петька.
— А з-зачем танк? З-зачем пушка? Там есть настоящие танки и пушки, а домов, наверное, нету.
— Ладно. Пусть будет дом, — Сережка аккуратно свернул лист и сунул его в ящик. Туда же мы вложили такое письмо:
«Уважаемые товарищи бойцы службы ВНОС! Посылаем Вам гитару, чтобы в свободное время вы играли на ней. Это — подарок от всех ребят нашего седьмого «В».
Позавчера у нас случилось происшествие. Рано утром на мост через реку налетел фашистский самолет и хотел разбомбить его. Но помешали зенитчики. Они сбили бомбардировщик. Самолет, правда, сбросил две бомбы, но в цель не попал.
Как это могло случиться, товарищи бойцы службы ВНОС, что самолет пробрался к нам в тыл? Может, у вас испортились приборы, и вы не обнаружили его? А, может, он шел на такой большой высоте, что трудно было заметить?
Если можете, товарищи бойцы, то объясните, почему фашистский летчик пробрался к нам в тыл…»
Глава четырнадцатая
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ЛЕТА
Война удалялась все дальше и дальше на Запад. Мимо станции Грачи по-прежнему торопливо шли по рельсам тяжелые составы, но дорога им с каждым днем предстояла все длиннее. И хорошо! Наши армии и дивизии устремились к границе, оставленной в сорок первом году.
Люди в поселке приободрились, повеселели. Веселее становился и Василий, слушая сводки по радио. Части Советской Армии освободили Харьков. Вечером, когда мы слушали сводку, диктор торжественно объявил: «К исходу дня 23 августа весь белгородско-харьковский плацдарм очищен от немецких захватчиков. Войска Воронежского и Степного фронтов вышли на линию Сумы, Зеньков…» Он назвал еще несколько городов, но я их не запомнил.
— Да-а-а! — Василий даже закурил от волнения папироску, хотя от курева воздерживался долгое время. — Теперь, брат, праздник на нашей улице! В шею гоним фашистов!
Каникулы у нас подходили к концу — скоро в школу. Последние дни августа не шли, а бежали. Матери стирали нам рубахи, покупали учебники и тетради. Мы сходили в парикмахерскую: за лето волосы отросли, по словам Сережкиной матери, как у дьячков. Постриглись и даже поодеколонились.