Свет полностью погас. Как будто кто-то щелкнул выключателем. Ничего, кроме мутно-серого цвета, не заполняло ее глаза. Туманный остаток места, где раньше жила ее душа. Рыдая от горя, я склонилась над Сураей и разрыдалась еще больше. Мои плечи дрожали, когда я плакала о своей лучшей подруге и ее сестре. Саша умрет от горя. Как, черт возьми, это произошло?
Раздались выстрелы, и я услышала множество голосов, приближающихся к зданию. Я была слишком расстроена, чтобы обратить внимание на то, что произошло. Я услышала голос Кислоты и его торжествующий смех. Крик страдания Боди. Рев ярости Грима.
Это было слишком для меня.
Медленно поднимаясь на ноги, я почувствовала, как кровь Сураи пропитывает мою одежду и капает на деревянный пол бара. Я была в ужасе и не могла говорить. Я не узнавала никого и ничего вокруг себя. Все мое тело тряслось и не останавливалось.
Напуганная, я убежала. Я не уверена, что кто-нибудь преследовал меня, но, если в процессе я пострадаю, мне было все-равно. Все, что я знала, это то, что моя жизнь никогда больше не будет прежней.
***
Неделю спустя я стояла перед Перекрестком с Гримом. Он нашел меня после того, как я убежала, и привел меня сюда, проводя со мной каждую минуту, пока шок не прошел, и я не смогла начать осмысливать случившееся. Невозможно описать, каково это, смотреть, как кто-то умирает. Часть моей души была изменена таким образом, что это никогда не могло быть исправлено. Я чувствовала себя потерянной. Сломанной. В ужасе.
Грим обещал, что Кислота и Скорпионы заплатят за то, что они сделали с Сураей, но я не хотела этого слышать. Мое сердце закрылось от него и всего гребаного мира. Я не могла справиться с тем, что увидела. Опустошенная, я не смогла даже встретиться с Сашей. Я не разговаривала с ней, пока мне не пришлось сказать ей, где находится тело Сураи. Это был темный день. Боди ушел, и никто о нем не слышал. Он был единственным, кто чувствовал ее потерю так же, как и я. Похороны прошли как в тумане, я все время держала Сашу за руку. Я не отличала один день от другого. Мы с Сашей спали в одной постели. Ни одна из нас не могла функционировать. Обе полностью разорваны убийством Сураи.
Королевские бастарды отправили участников постоянно присматривать за нами. Я привыкла к их тени, но они оставались на расстоянии. Саша никогда никому из них не показывала своего лица. Она оставалась скрытой от мира, и я не винила ее. Никто из нас не хотел иметь ничего общего с байкерами или чем-либо, что напоминало бы нам о том, как умерла Сурая.
Это был тяжелый удар по моим отношениям с Гримом. Мы отдалились друг от друга. Я не могла с ним разговаривать. Все было в беспорядке. Он зашел однажды днем после нескольких дней молчания. Выражение его лица было грустным, и я уже знала, чем закончится разговор.
— Нам нужно поговорить.
Я кивнула, пропуская его внутрь, и мы сели за кухонный стол.
— Тебе есть что сказать.
— Да. — Если бы я не знала его лучше, я бы поклялась, что слезы наполнили его глаза. — Ты страдаешь, ангел. Это разбивает мне сердце.
Я пожала плечами. Мне нечего было ответить.
— Я думаю, нам нужен полный перерыв. Это все слишком для тебя, и я не могу заставить прийти тебя в Перекресток. Тебе больно, и я, кажется, не могу ничего сделать. — Его голова опустилась. — Прости меня, Триш. Я никогда не хотел этого.
— Я знаю. — Он не хотел, чтобы это произошло, но я знала, что насилие было неизбежным завершением. Жизнь в клубе была не для меня. — Это действительно слишком для меня.
— Да. И это. — Он медленно встал. — Я хочу, чтобы ты оставалась на связи. Если тебе что-нибудь понадобится, звони. Мне похуй когда. Если это в моих силах, я сделаю для тебя все, что смогу.
— Спасибо. — Мой голос был ровным. Безжизненным. Я должна была чувствовать больше, но я не могла. Мое сердце остановилось в тот же момент, когда Сурая сдалась.
Мне нечего было дать ему. Даже себе.
— Детка.
Я подняла глаза, встретившись с серыми радужками, в которых отражались эмоции, которых я не могла коснуться. Слишком глубоко похоронены в моей душе, чтобы найти.
— Я хочу, чтобы ты знала, что я не жалею ни об одной секунде, которую мы провели вместе. Ни об одной.
У меня было так много сожалений, что я не знала, с чего начать, но любить Грима, это было ни одно из них.
— Я тоже не жалею о нас, — прошептала я, и мое горло сжалось.
Он поднял меня на ноги, и его руки заключили меня в нежные объятия.
— Если ты когда-нибудь захочешь поговорить об этом снова, я здесь. Может быть, — он запнулся, — может быть, в будущем…
Он не закончил. Вопрос был открытым. Крошечная искра надежды, за которую мы оба хотели цепляться. Грим приподнял мой подбородок и прижался поцелуем к моим губам.
— Ты никогда не будешь одна. За тобой всегда будет кто-то присматривать. Пока я не закончу с Кислотой, ты все еще под моей защитой.
Мне это было нужно.
— Спасибо.
Когда он ушел, я не знала, как это воспринять. Ничто не имело смысла в моем мире, и он продолжал разрушаться, обрушиваясь вокруг меня безжалостными волнами агонии и мучений. Подавленная, я понимала, что не хочу терять Грима, но он был прав. Нам нужен был перерыв. Я не могу дать ему то, что он хочет. Он не может дать мне то, что мне нужно.
Это была патовая ситуация.
Прошло шесть месяцев, и ничего не изменилось. Мало-помалу я снова научилась дышать. Моя грудь никогда не переставала болеть, и я не была уверена, было ли это из-за Грима, смерти Сураи или знания, что Кислота все еще замышлял и планировал свою месть.
Моя улыбка была уже не такой широкой, как раньше. Причиной был некий президент-байкер, который разорвал все связи с той роковой ночи, когда Сурая рассталась с жизнью. Он сказал, что я могу написать или позвонить, но он этого не делал сам, так что и я никогда не пыталась. Все выглядело так, как будто нашей любви никогда и не существовало.
Мы с Сашей обе были в опасности, и ничто этого не изменило. В последующие месяцы нам все еще приходилось ежедневно оглядываться назад и готовиться к худшему. Я хранила сумки для побега, спрятанные в Асфальте. Вероятно, было неразумно продолжать работать там, но я впала в апатию. Часть меня просто сдалась, и я знала, что в какой-то момент наступит конец. Я была неудачницей. Кислота был змеей в траве, ожидающей подходящего момента для удара.
Нам с Сашей давно следовало уехать из этого города. Проблема была в том, что мы застряли в прошлом и пытались преодолеть нашу общую потерю, но это было гораздо легче сказать, чем сделать. Я продолжала надеяться, что Грим появится в баре. Я не знала, чего я хотела, но я знала, что между нами осталось слишком много недосказанного. Саша отказалась покинуть район, пока кровожадный мудак, убивший Сураю, не предстанет перед правосудием.
Это была чертовски проигрышная ситуация.
Я не предполагала, что что-то изменится в ближайшем будущем. Вот почему я решила, что мне нужно уйти. Я не планировала рассказывать ни одной душе. Давно пора было навестить мою сестру в Огайо. Я схватила свою спортивную сумку и выбросила ее за окно кладовой. Я не хотела, чтобы Саша видела и мне пришлось бы отвечать на сотню вопросов. Она поймет меня.
Зима в этом году была холодной, и я укуталась, направляясь к задней двери в конце моей смены. Саша сидела на скамейке, ее взгляд был прикован к звездам, которые появлялись в недавно потемневшей ночи.
— Ты собираешься отморозить свою милую задницу, — пошутила я.
— Не больше, чем ты. — Она попыталась улыбнуться, но не получилось. — Ты закончила?
— Да. Хочешь прокатиться?
Она покачала головой.
— Нет, я пойду с Шелли. Она закрывается.
— Ты знаешь, что могла бы остаться со мной. Я не возражаю.
— У тебя и так достаточно поводов для беспокойства, — возразила она, отказываясь в третий раз. — Никакого ненужного внимания. Помнишь? Мы обе должны залечь на дно, и будет лучше, если мы сделаем это порознь, а не вместе.
Я наклонилась и быстро обняла ее.
— Оставайся в безопасности.
— Ты тоже, детка.
Обогнув здание, я взяла свою сумку. Машина медленно нагревалась, и я ждала, пока она согреется, все время дрожа. Аэропорт был недалеко. Мне нужно было взять несколько вещей из дома и вторую сумку, в которой была остальная моя одежда и предметы первой необходимости. Мой ключ был в замке моей входной двери, когда кто-то схватил меня сзади. Мне на голову набросили темный мешок, меня подняли, мое тело пронесли через двор, прежде чем меня бросили в машину. Моя задница приземлилась на плоскую стальную кровать, и я не произнесла ни слова.
Смерть наконец нашла меня… и все, о чем я думала, это то, что я была готова стать свободной.
Прошли месяцы с тех пор, как я в последний раз видел мою Триш. Каждая минута без нее была настоящей агонией. Я принял решение, которое мне было нужно в то время. Обеспечить ее безопасность было гораздо важнее, чем держать ее рядом. Кислоте и Скорпионам пришлось поверить, что мы с Триш больше не вместе. Лучший способ убедить их в этом, освободить ее и позволить ей уйти. И это все полный пиздец, я позволил единственному человеку, который значит для меня все, уйти из своей жизни.
Я был жалким ублюдком, и все это видели. Я стал вспыльчивым, мне было трудно спать. Запах Триш был в моей комнате и на простынях. Ее сущность была повсюду, и это был единственный способ, которым я мог двигаться дальше. Когда одна из клубных шлюх постирала мои простыни, я потерял самообладание. Триш больше не витала в воздухе.
Все, о чем я мог думать, это тот факт, что я все испортил с ней. Я обещал Луну и не дал ей ничего, кроме душевной боли. В последний раз, когда я видел ее, она была такой потерянной и сломленной, и я не знал, как справиться с этим или сделать это лучше. Я предположил, что уход из ее жизни был лучшим способом освободить ее. Ее аура была настолько изменена, что мне было трудно остановить слезы, которые хотели пролиться.