Любовная тема в последние годы в жизни поэта и его творчестве как-то отодвинулась на второй план. Поэта больше волновали социальные проблемы. Интересная беседа состоялась в феврале 1921 года С. Есенина с литературоведом И.Н. Розановым. Узнав, что Есенин работает над трагедией «Пугачев», И.Розанов рассказал ему историю, которую слышал когда-то от самого Г.Короленко, мечтавшего написать повесть о трагической участи последней жены Пугачева. Ей было семнадцать лет, когда Пугачев взял ее «за красоту» себе в жены, взял насильно, так как она его не любила. Когда же Пугачева поймали и судили, то ее, без вины виноватую, схватили как лжецарицу и бунтовщицу и очень долго морили в тюрьме.
Есенина этот рассказ не заинтересовал. Он предполагал избежать любовной интриги в задуманной трагедии. На вопрос об отношении к теме любви в «Капитанской дочке» Пушкина С. Есенин ответил: «У Пушкина сочинена любовная интрига и не всегда хорошо прилажена к исторической части. У меня же совсем не будет любовной интриги. Разве она так необходима? Умел же без нее обходиться Гоголь». И после небольшого обдумывания продолжения разговора Есенин добавил: «В моей трагедии вообще нет ни одной бабы. Они тут совсем не нужны: пугачевщина – не бабий бунт. Ни одной женской роли. Около пятнадцати мужских (не считая толпы) и ни одной женской. Не знаю, бывали ли когда такие трагедии». (9, с.439).
«Емельян Пугачев»
До
23 апреля
1921 года
Во время поездки С. Есенин постоянно работал над поэмой «Пугачев». . Первую главу «Пугачева» С. Есенин читал друзьям в Москве еще до отъезда в Туркестан. Остальные главы он написал в основном в пути от Москвы до Ташкента и обратно. С. Есенин признавался, что в вагоне Колобова он «четвертую и пятую главу «Пугачева» написал» ( 8, с. 381).
Есенин не стремился исторически точно и хронологически выверено написать историю восстания под предводительством Емельяна Пугачева, хотя первоначально он назвал свое произведение «Поэмой о великом походе Емельяна Пугачева». Поэт пытался через художественные образы раскрыть драматические в истории России события, связанные с борьбой за свободу. Показать это в небольшой по объему пьесе было сложно. С. Есенину приходилось пересматривать с новых позиций устоявшиеся представления не только о самом Емельяне Пугачеве, но и о восстании крестьян в целом. Поэт вступал в полемику с теми авторами, которые обращались до него к теме пугачевского восстания. Среди них был и А.С. Пушкин, автор не только повести «Капитанская дочка», но и трактата «История пугачевского бунта». И.Н. Розанов вспоминал о беседе с Есениным в феврале 1921 года: «Я несколько лет , - говорил Есенин, - изучал материалы и убедился , что Пушкин во многом был неправ. Я не говорю уже о том, что у него была своя, дворянская точка зрения. И в повести и в истории. Например, у него найдем очень мало имен бунтовщиков, но очень много имен усмирителей или тех, кто погиб от рук пугачевцев. Я очень, очень много прочел для своей трагедии и нахожу, что многое Пушкин изобразил просто неверно. Прежде всего, сам Пугачев. Ведь он был почти гениальным человеком, да и многие из его сподвижников были людьми крупными, яркими фигурами, а у Пушкина это как-то пропало. Еще есть одна особенность в моей трагедии. Кроме Пугачева , никто почти в трагедии не повторяется: в каждой сцене новые лица. Это придает больше движения и выдвигает основную роль Пугачева» (9, с. 439).
По пути в Ташкент в черновом варианте были завершены третья глава «Осенней ночью» и четвертая «Происшествие на Таловом умете». В развитии драматических событий эти главы очень важны, так как в них было раскрыто перерождение казака Емельяна Пугачева в новый образ покойного императора Петра III.
Есенин раскрывает в образе Пугачева черты могучего бунтаря, который по призванию должен повести казаков и крестьян дорогой мести и борьбы. Но народ, желавший получить свободу, в ХVIII веке еще неспособен был ее завоевать. Вся надежда крестьян и казаков на лучшее будущее была связана с верой в хорошего царя. Пугачев вынужден был взять на себя роль такого царя, понимая, что это противоречит естественному ходу событий. В этом трагичность положения Пугачева. Он откликнулся на призыв народа взять на себя лидерство, так как народу был «нужен тот, кто б первый бросил камень…». Это лидерство подкреплялось именем царя. Другого пути не было. «Я значенье свое разгадал», - сообщает своим сообщникам Пугачев, а затем провозглашает: «Послушайте! Для всех отныне Я – император Петр!» И хотя эта весть удивляет некоторых атаманов из окружения Емельяна, так как они прекрасно знали, из какого роду-племени был Пугачев, но в результате все они торопливо провозглашают: «Да здравствует наш император, Емельян Иванович Пугачев!», а в итоге договариваются, что для всех он теперь не Емельян, а император Петр.