…Андрейка всё гладил и гладил Няньку.
О многом он мог говорить с ней. Многое вспомнил он в эту ночь. Сколько так прошло времени, Андрейка и сам не знал.
Над ним повисло в небе множество звёзд.
Думал Андрейка и о звёздах. Ведь где-то, где-то там спутник.
Вера Андреевна говорила, что спутник можно увидеть. Но как его увидишь? Да, Андрейке удалось подкараулить, как расцветают жарки. Но спутника он так и не увидел. Может быть, надо сейчас всё время смотреть в небо и спутник полетит?
По радио передавали, как летит спутник.
Он пищит, словно какая-то птичка.
Слушай, Нянька, что это такое?
— …а-а-а!.. а-а-а!
Нянька застонала и заскулила. Андрейка поднял голову и прислушался: кто-то кричал. Это звали его.
— Ма-ма-а-а!.. — отозвался Андрейка.
И степь разнесла: «А-а-а!..»
Так обманывает степь. Может, первый раз Андрейке показалось, что его зовут, а теперь он кричит, и степь возвращает его же крик.
Но вдруг Андрейка что-то вспомнил и приложил ухо к земле. Так и есть: кто-то скачет на коне.
— Я здесь! Я здесь! — что есть мочи заорал Андрейка.
Теперь уже сомнений быть не могло.
— Ан-дрей-ейка-а-а! — разнеслось по всей степи.
И тут Нянька пошевелилась, застонала, как человек, и несколько раз негромко гавкнула. Хоть её услышал один Андрейка, но он так обрадовался, что вскочил и затопал ногами. Раз Нянька подала голос, то всё будет хорошо.
Он увидел на сопке тёмную лошадь и всадника. Мигал какой-то огонёк. Он мигал так забавно, так весело, что Андрейка засмеялся.
— Я зде-е-есь! — Андрейка размахивал руками и в нетерпении приплясывал.
Но он мог и не кричать. Это Рыжик бежал к Андрейке, а он знал дорогу. Это отец сидел верхом на Рыжике. На ходу он соскочил на землю и подхватил Андрейку на руки. Он ничего не говорил, тяжело дышал и крепко прижимал к себе сына.
— Папа, — сказал Андрейка, — у тебя какой огонёк был?
Отец засмеялся:
— А! Это электрический фонарик. В сельпо сегодня купил.
— Дай посмотреть, — попросил Андрейка.
— Погоди, давай лучше Няньку посмотрим.
Отец поставил Андрейку на землю и направил луч света на Няньку. Даже на рыжей шерсти Няньки видна была кровь.
Отец опустился на колени, ощупал Нянькину морду, заскрежетал зубами.
— Кто это её? — хрипло спросил он.
Андрейка не видел его лица, но знал, что глаза у него стали узкими и на щеках ходят желваки.
— Кто это её? — повторил отец.
Захлёбываясь, Андрейка стал рассказывать. Он шёл с Нянькой. Хотел засветло дойти до юрт. Потом увидел в небе лебедей. Кто-то из-за сопки стрелял в них. Одного лебедя убили. Тогда Андрейка послал Няньку. Она сильно лаяла. Потом опять выстрелили, и Нянька перестала лаять.
А после на Рыжике прискакала Дулма. Андрейка вместе с ней сел верхом. С сопки они увидели, как убегала «легковушка».
— Какого цвета машина была? перебил отец.
Андрейка задумался.
— Не знаю.
Потом, что-то вспомнив, протянул отцу патрон.
— Вот.
— Где это ты нашёл?
Андрейка показал:
— Здесь лежал.
— Ишь ты! — сказал отец. — Торопились сильно. Обронили патрон. Но ничего, я тебя найду! — Отец погрозил кому-то кулаком.
— Это хромой Бадма, — сказал Андрейка решительно.
— Откуда знаешь?
— Хромой Бадма, — повторил упрямо Андрейка. — Нянька на него лаяла. На волка так лает. На хромого Бадму так лает.
— А ты дело говоришь. Когда за Дулмой Бадма приезжал, так же лаяла?
— Так же.
— Я подумал: почему Нянька не любит хромого Бадму? — задумчиво сказал отец.
Андрейка тяжело, как Нянька, вздохнул.
— Ты что? — спросил отец.
— Не любит Нянька хромого Бадму. Меня бабушка весной в дацан возила. Тебе не велела говорить. Овец Бадме угнала. Катька овец гоняла. Нянька юрту сторожила.
— Вот оно что, — с горечью сказал отец. — И ты молчал, мне не сказал, матери ничего не сказал?
— Не сказал. — Андрейка сопел и вздыхал, как будто не Нянька, а он был ранен. Ему было очень стыдно.
— А разве Нянька видела тогда хромого Бадму?
— Видела. Бабушка Долсон сказала Бадме про Лебедя-Лебедина. Про медный шарик сказала. Хромой Бадма с нами к юртам поехал. Взял у бабушки шарик. Говорил: боги послали дядю Андрея. Дядя Андрей стрелял Лебедя-Лебедина.
Отец даже присвистнул.
— Вот оно что! А шарик Бадма взял себе?
— Ага.
— А Нянька почему лаяла?
— Меня хромой Бадма бить хотел. Нянька повалила Бадму. Дэгыл рвала.
— За что же он хотел бить тебя?
— Не знаю. Бадма не велел в юрту идти. Я в дырку смотрел, слушал.
— И что же ты услышал?
— Бабушка Долсон обещала хромому Бадме хлеб отдать. Баранов отдать.
— Ох, Андрейка, Андрейка! Не знал я, что ты можешь обманывать меня. Ничего не говорил. Молчал.
— Я не обманывал. Бабушка не велела говорить.
— Бабушка у нас старая. А ты в школе учишься. Октябрёнок. Скоро пионером будешь. А поехал в дацан богам молиться.
— Я не пошёл в дацан, — опустив голову, сказал Андрейка.
— А где же ты был?
— За оградой был.
— Но? А что ты там делал?
Андрейка вдруг засмеялся:
— Тебе Чимит Балдонов привет велел передать.
— Чимит Балдонов? Он тоже в дацан приезжал?
— На «Волге» приезжал. Мать на «Волге» привёз. Я с ним разговаривал. Чимит Балдонов не молился.
— Ещё бы он молился! Комсомолец. Лучший чабан в районе.
— Лучше тебя? — спросил Андрейка.
Отец в темноте улыбнулся:
— Пожалуй, что лучше. Он и шерсти побольше настриг, и кургашек побольше вырастил.
— А ты ещё больше настриги. И кургашек больше.
— Постараюсь. Прозимовать надо. Весна придёт — вместе стараться будем. У нас нынче кургашки ладные. Много кургашек. Прозимовать хорошо надо, — повторил отец. — Только ты мне правду всегда говори. Обещаешь?
— Обещаю.
— Честное ленинское? — строго спросил отец.
У Андрейки стал дрожащий, как у кургашек, голос:
— Честное ленинское.
— Ладно. Я тебе верю.
Отец снова опустился на колени и при свете фонарика стал рассматривать Няньку и щупать её. Нянька вздыхала и стонала.
Андрейка отвернулся и заткнул уши.
Отец вдруг увидел скомканную Андрейкину рубашку, пропитанную кровью.
— Что это? — испуганно спросил он.
— У Няньки кровь шибко шла, я рубашку снял..
Подошёл близко Рыжик, опустил морду на Андрейкино плечо и задышал теплом.
— Я тебе, чёрный пёс, покажу, как стрелять! — постращал вдруг отец хриплым голосом хромого Бадму.
Андрейка открыл уши: ему нравилось, что отец ругал хромого Бадму чёрным псом.
— Поедем со мной, Андрейка, — сказал отец, вставая, — поедем, встретим маму и Веру. Они на телеге едут.
Андрейка засопел и придвинулся к Няньке.
— Что ты, Андрейка, не хочешь ехать?
— Я с Нянькой…
Отец в темноте опять широко заулыбался.
— Ладно. С Нянькой так с Нянькой. Оставайся, Мы скоро. Ты не замёрз?
— Не, — сказал Андрейка, хотя ему было холодно.
— Держи фонарик. Нажимай на эту кнопку. Вот! Теперь отпускай. Понял?
— Понял.