Но играть в хромого Бадму и бабушку Долсон не пришлось. Дулма сказала правду: Андрейка заболел. Он ещё этого не понимал, но сразу же, как уехали мать Фиски-Анфиски и хромой Бадма, Андрейка лёг на кровать и не смог больше встать.
Пришли отец, дядя Куку и Дулма. Они выходили смотреть, как уезжал хромой Бадма. Бабушка Долсон не хотела этого видеть. У Андрейки же закружилась голова, и он почувствовал, что не может стоять на ногах.
А ему очень хотелось бы посмотреть, как уезжает в последний раз хромой Бадма.
Да, Андрейка был уверен, что больше не увидит никогда этого гражданина Балбарова.
Солнце может спокойно ночевать: из всех людей, которых знал Андрейка, никто не может украсть солнце. Только один обманщик нойон хотел украсть у людей солнце. Но, кроме Андрейки, никто не знает, что гражданин Балбаров — это и есть обманщик нойон.
Это ведь лебеди указали храброму Алтан-Шагай-мэргэну путь к солнцу.
Вот почему так не любил обманщик нойон лебедей. Вот почему хромой Бадма — гражданин Балбаров — всегда стрелял в них.
Он хотел узнать секрет, где же ночует солнце. Он хотел убить Алтан-Шагай-мэргэна и украсть солнце.
Теперь отважный мэргэн может быть спокоен? Советская власть увезла гражданина Балбарова.
Только Андрейка догадывается, где ночует солнце…
Вот поправится Нянька, и он поедет туда. Он расскажет всё Алтан-Шагай-мэргэну о нойоне-обманщике — гражданине Балбарове. Пусть мэргэн отдохнёт и поспит.
А потом Андрейка о чём-то попросит Алтан-Шагай-мэргэна…
— Что же с тобой, степнячок? — услышал Андрейка голос дяди Куку.
Андрейка открыл глаза, и перед ним поплыли куда-то лица отца, Чимита Балдонова и бабушки Долсон.
— Ах ты, беда какая! — сокрушался дядя Куку. — Да у него жар.
Дальше Андрейка всё слышал, но не всё понимал. Он иногда открывал глаза и каждый раз видел что-то новое.
…Его на руках несёт куда-то отец.
…Андрейка сидит на руках у отца в машине. Рядом с ними за белым рулём Чимит Балдонов…
…Впереди летит серебряный олень.
…Мелькают столбы, и по ним лазят почему-то люди…
…Но вот Андрейка мчится на нартах. Это олень везёт их к Верблюжьей сопке. Ночь. Мороз. На ресницах лёд. Трудно смотреть. Надо не потерять железный чугунок и топорик. Рядом Дулма. Она чего-то боится. Мама Сэсык не разрешила ей ехать на олене. И всё же Андрейка взял её с собой.
Олень очень блестит. Его хорошо видно в темноте. В упряжке не только олень, но и Нянька. Молодец Нянька. Она уже поправилась. У неё два глаза, и они светят, как фары у машины. Это всё дядя Куку: он вставил Няньке новые глаза.
Как это раньше Андрейка не догадался вместо упрямой и непослушной Катьки запрячь этого быстрого оленя?
Ведь только из-за Катьки Андрейка тогда не доехал до солнца.
Правда, он не знал тогда точно, где ночует солнце. Зато теперь его не обманешь.
Вот она. Крестовая сопка. Стоит тёмная юрта. Но Андрейка знает: это не та юрта, в которой спит солнце. Это юрта бабушки Бутид. Дулма хнычет и хочет посмотреть, что делает без неё бабушка. Неужели Дулма не понимает, что бабушка Бутид больше здесь не живёт, что она утонула?
Не плачь, Дулма. Ты сама хотела поехать к солнцу. Сама хотела увидеть отважного Алтан-Шагай-мэргэна. Нам надо спешить к Верблюжьей сопке, а то мы опоздаем!
Ты, Дулма, не должна плакать, если хочешь, чтобы в твоих глазах всегда жило солнце. Если хочешь, чтобы в сердце тоже было солнце, как у Алтан-Шагай-мэргэна.
Но вот она. Верблюжья сопка. Два настоящих горба. Как у Май. Нянька смотрит на верблюда своими глазами-фарами.
Между горбами стоит золотая юрта.
И на ней висят три золотых замка.
Белый каменный дом стоит с тремя окнами. А в них свет. Андрейка приникает к окну. На столе стоит глиняная посудина, а в ней лежит кусочек солнца. Поэтому так светло.
Но что это?
Андрейка радостно кричит:
«Дулма, Дулма, смотри: там Лебедь-Лебедин!»
Но Дулма не слышит его. Она сидит на нартах и плачет.
Да, по полу расхаживает Лебедь-Лебедин, переваливаясь с боку на бок и осторожно переставляя чёрные лапы.
Он поднимает на Андрейку немигающие глаза и удивлённо спрашивает:
«Это ты, Андрейка-степнячок? Как ты попал к нам?»
«Я на олене, — говорит Андрейка, — и Нянька тут. Ей теперь дядя Куку фары в глаза вставил».
«Вот оно что! Она опять на меня лаять будет?»
«Не, — заверяет Андрейка. — Она хорошая. В неё стрелял хромой Бадма. Чуть не убил Няньку. Это гражданин Балбаров стрелял. Его будет судить бабушка Долсон».
«Гражданин Балбаров? Так это же обманщик нойон!»
«Я знаю», — торжествующе говорит Андрейка.
«Он и в меня стрелял».
«Я знаю».
«И во всех лебедей стрелял».
«Всё знаю».
«Он хотел узнать, где спит солнце. Но мы ему не сказали. Он хотел убить Алтан-Шагай-мэргэна и украсть солнце».
«А где Алтан-Шагай-мэргэн?» — спрашивает Андрейка с замиранием сердца.
«Он спит на печке. Я ему скажу, что ты приехал. Сказать?»
«Сказать. И Дулма приехала».
«Что же ты мне раньше не сказал? Где же она?»
«На нартах сидит. Плачет. Ей бабушку Бутид жалко».
«Скажи, что бабушке Бутид памятник поставят: она герой. Так председатель колхоза сказал».
«Знаю. — Андрейка помолчал и поспешно добавил — Дулма хорошая. Она не будет плакать. У неё честное сердце. Можно ей посмотреть на солнце в золотой юрте?»
«Конечно, можно. Но ты сам, Андрейка, спроси об этом Алтан-Шагай-мэргэна».
Лебедь-Лебедин пошёл к печке, смешно переваливаясь, Андрейка опять крикнул:
«Дулма, Дулма, скорее! Иди скорее!»
Дулма перестаёт плакать и подходит к другому окну.
И вдруг Андрейка видит человека в гимнастёрке с погонами. На его губах такая знакомая улыбка! А на груди ордена. Да это же дядя Андрей, знаменитый снайпер!
«Дядя Андрей! — кричит Андрейка. — Я тебя сразу узнал! И Алтан-Шагай-мэргэн здесь?»
Дядя Андрей смеётся:
«Меня зовут Андрей-Нимай-мэргэн. Это я здесь караулю солнце от обманщика нойона».
«Бабушка Долсон говорит — тебя боги взяли».
«Бабушка Долсон старая. Она верит каждому слову хромого Бадмы».
«Не, — говорит Андрейка радостно, — не верит. Бабушка Долсон будет судить гражданина Балбарова».
«Хорошо. А это какой мальчик с тобой приехал?»
«Это не мальчик, — хохочет Андрейка. — Это Дулма».
«Дулма? Кто такая Дулма?»
«Сестрёнка моя».
«У тебя же не было сестрёнки».
«Не было. Теперь есть».
«Постой, постой! — говорит Андрей-Нимай-мэргэн. — Так это внучка бабушки Бутид, которая весной в наводнение попала?»
«Внучка».
«Это хорошо, что ты её взял с собой. Хорошо, что Лебедя-Лебедина отпустил».
«Можно в золотую юрту зайти?» — шёпотом спрашивает Андрейка.
«В золотую юрту? Но там же солнце. Разве ты об этом не знаешь?»
«Знаю».
«Давай спросим светлых братьев. Ведь золотые ключи у них. Они открывают золотые замки».
«А ты?»
«Я охраняю солнце от обманщика нойона — гражданина Балбарова. И утром ещё толкаю солнце. Я очень сильный».
«Знаю. А где светлые братья?»
«Иди к крыльцу. Я сейчас пошлю их».
Андрейка идёт, как велит дядя Андрей. Он держит за руку Дулму.
Нянька смотрит своими глазами-фарами на крыльцо. И вдруг Андрейка в изумлении останавливается. На крыльце стоят три брата. У них в руках золотые ключи. Как они хорошо улыбаются! Да это же папа Арсен, дядя Куку и Чимит Балдонов…
— А быстро мы доехали, — говорит густым своим басом дядя Куку. — Степнячок-то у нас заснул.
Кто это — заснул? Степнячком ведь дядя Куку зовёт Андрейку. И странно: на крыльце стоят теперь уже в белых халатах и в белых шапочках старые знакомые — врач Дядьсаш и сестра Тётьмаш. Отец несёт Андрейку к ним на руках.
— Что это опять стряслось? — строго спрашивает Дядьсаш. — И в честь чего это пожаловал ко мне овечий доктор?