В половине шкафов старой студии она разместила принадлежности для рисования, старые тюбики с маслом, кисти, миксеры с водой и тряпки, а в остальные добавила предметы, которые ее вдохновляют. Свежие цветы. Открытки и фотографии. Синие бутылочки из–под лекарств. Старая яичная скорлупа, которую она нашла в стропилах.
Здесь пахнет акриловыми и масляными красками, а днем на него падает самый удивительный свет. И она достаточно щедра, чтобы поделиться им со мной.
Моя мама говорит, что если вы застряли, не надо форсировать события. Пойдите прогуляйтесь, сделайте глубокий вдох и подумайте о том, что вас действительно вдохновляет. Как вы можете вызвать это чувство вдохновения в своей работе, чтобы вдохновить других? Она действительно хороша в этой части, во вдохновении. Она преподает искусство неполный рабочий день в средней школе, и она подала заявление на работу в несколько близлежащих колледжей, но никто не возьмет ее на работу без высшего образования.
Я позволяю своему взгляду путешествовать по ее полотнам: абстрактные пейзажи, написанные самыми неожиданно красивыми красками. Когда я росла, мой отец всегда пытался рассмотреть их и понять, где они находятся в графстве Беркшир.
– Они нигде, Хэнк! – всегда восклицала она. – Дело не в этом!
– Я все еще думаю, что это ферма Раунд Бенд, – говорил он, больше для того, чтобы рассмешить ее, чем потому, что говорил серьезно. Я помню, как они смеялись вместе, запрокинув головы назад и принимая одну и ту же шутку, как будто их окружал какой–то пузырь или соединяло невидимое течение. Я помню это, потому что я всегда смотрела на них и думала: в смехе столько любви. Я давно не видела, чтобы они так смеялись.
– Что здесь происходит? – спрашивает любопытный голос, и я вижу, что мама стоит в маленьком дверном проеме в пижаме и смотрит на меня, скрестив руки.
Я вздыхаю и опускаюсь на колени, чтобы просмотреть ее огромную коллекцию книг по искусству и музейных каталогов. – Ты знаешь, как сделать портфолио?
Мама смеется. – Конечно. И я буду рада научить тебя.
Я пожимаю плечами. – Я просто не уверена, что мне есть что показать.
Мама садится на старый деревянный стул. – Ну, это определенно неправда. Ты занимаешься творчеством с самого детства. Я поставила тебе мольберт здесь, со мной, и ты просто начала творить. А помнишь все те невероятные букеты из полевых цветов, которые ты сделала в прошлом году на выпускной? Они могли бы быть в Vogue. Портфолио должно показать, что у тебя есть талант и вкус, независимо от того, как ты их используешь.
– Но мне нужно что–то, чтобы показать, что я могу делать вещи, – говорю я. – Настоящие вещи. Для реального мира.
Мама опускает взгляд на мои плечи. – Ну, может, начнешь с того, что на тебе надето?
Я опускаю взгляд и вспоминаю вязаный жилет, которым сегодня восхищалась Эва. – Не это.
Мамины брови сходятся вместе, когда она изучает меня. – Что на тебя нашло, что ты так сомневаешься в себе? Ты всегда гордилась своим искусством.
Я неохотно объясняю маме про Эву, про ее сегодняшнее предложение. Когда я заканчиваю, мама качает головой. – Какая возможность. Кто–то, кем ты так восхищаешься. – Я вижу, что она рада за меня, но ее тон говорит о другом. Он расслабленный и почти... отстраненный. Как будто в конце концов, это не такая уж большая проблема. Как будто жизнь будет продолжаться, если ничего не получится.
Я прикусила губу. – Получится... если я смогу...
Мама проходит мимо меня к своему столу для рисования, изучая все книги, которые она складывает одну на другую. – Знаешь, я могла бы помочь. Меня приняли в программу приглашенных художников...
– Да, программа приглашенных художников в RISD, я знаю, – говорю я. – Но ты не поехала.
– Я не поехала. Но ты пойдешь. – Она переводит взгляд на меня. – Я понимаю, если тебе не нужна помощь матери. Но ты позволишь мне хотя бы дать тебе несколько книг? Кое–что, что поможет тебе вдохновиться?
Я изучаю маму в ее старом халате и сабо Birkenstock, которые она носит как тапочки. Она и Эва не могут быть более разными. Но она также самый близкий человек, который является моим творческим союзником в этом городе.
– Хорошо, – говорю я. – Спасибо.
Моя мама делает небольшой взмах руками, маленький победный танец. Затем она опускается со мной на пол и начинает открывать книги, показывая мне художников и архитекторов, которые, по ее мнению, могут меня вдохновить.
Позже вечером, когда мы уже ложились спать, я останавливаю маму на краю лестницы. – Я сегодня столкнулась с Элейн.
Она поднимает бровь. – Значит, теперь она и тебя преследует?
– Она просто хочет показать твои работы, мама! – говорю я. – Это может стать для тебя большим событием. Шанс снова выйти на сцену.
Моя мама делает глубокий вдох. – Чарли, я ценю это, но я сама решаю, где и когда показывать свои работы.
– Но сейчас ты вообще нигде их не показываешь... – Я настаиваю.
– Позволь мне прийти к этому в свое время, милая, – говорит она, закрывает дискуссию и уходит по коридору в постель.
Чарли на заднем сиденье. Отзывы;
— Я люблю тебя, Чарли, женись на мне. Спасибо за бургер. – Крис
8
В воскресное утро я подбираю Лулу Купер у ее дома – низкого домика в стиле ранчо на дороге, которая идет перпендикулярно моей. Лулу садится в машину, вежливо здоровается со мной, закрывает дверь, и мы уезжаем, как всегда. Я забираю ее здесь ровно в девять тридцать утра и доставляю в одно и то же место каждое воскресенье на протяжении последних шести месяцев. Теперь я считаю это обязательством, которое не могу пропустить. Да, бывают воскресенья, когда я хочу выспаться, когда я хочу съесть тост в постели и дочитать книгу, которую я читаю без лифчика, или просматривать Instagram, пока мой мозг не станет похож на желе. Но приятно, что я могу рассчитывать на доход от этой поездки, а еще у меня странное чувство, что я нужна Лулу. Только для одной простой задачи. Однажды, в самом начале, мне пришлось пропустить нашу поездку, чтобы навестить тетю в Бостоне. Когда я увидела ее в следующий раз, Лулу, казалось, почувствовала облегчение. Больше я не пропускала ни одной поездки.
Я думаю, это потому, что она знает, что я не задаю много вопросов, хотя я могла бы задать их очень много. Например, что находится в необозначенном здании муниципалитета сразу за центром города, куда я всегда ее вожу? Почему она всегда так хорошо одета? И, самое главное, что находится в маленьком чемоданчике, который она всегда везет на заднем сиденье на ногах, не делая никаких попыток объяснить, что это такое?
У меня есть свои личные теории на этот счет. Может быть, она посещает какой–то семинар или молодежную группу, о которой предпочитает не говорить. Может быть, она работает над проектом общественного искусства, который еще не раскрыт. Может быть, она инопланетянка, маскирующаяся под человека, а это здание – ее секретная штаб–квартира, где она проводит все свои причудливые эксперименты. А может быть, она просто хочет побыть одна, подальше от родителей – которые, как я заметила, могут контролировать ее, – и все, что есть в маленьком чемоданчике, – это книги в мягкой обложке и подушка, на которую она может положить голову.