Мне это нравится, потому что, будучи одним из лучших водителей Backseat в нашем городе, я плачу за лето всей своей жизни.
– Но для одиноких водителей поездки стоят в два раза дороже, – говорю я Сидни. – А так все могут пользоваться.
– Да, но теперь я появлюсь на самой горячей весенней вечеринке с миньоном, – бормочет Сидни.
– Меня это возмущает, – говорит Реджи с заднего сиденья, глядя на нее сквозь свои очки с толстыми стеклами.
– Ну, у меня почти идеальный рейтинг, и я бы хотела, чтобы он таким и оставался, – говорю я Сидни. – Кстати говоря. Реджи, могу я предложить тебе конфету?
– Можно. – Реджи опирается худой рукой на переднее сиденье и берет одну. Затем, к сожалению, он продолжает говорить: – Надеюсь сегодня вечером кого–нибудь поцеловать.
Мы с Сидни гримасничаем друг на друга.
– Ты много ездишь, Чарли? – продолжает Реджи.
Я киваю. – Я стараюсь включать приложение всякий раз, когда сажусь в машину. Легкие деньги.
Реджи кладет мятную конфету в рот. – Зачем тебе столько денег?
Обычно я бы сказала Реджи, что он задает много вопросов. Но мне нужно поддерживать свой рейтинг на высоком уровне. В конце каждого квартала Backseat выдает премию лучшим водителям города, и она мне очень пригодится. Кроме того, в прошлом месяце за рулем случилось непредвиденное, в чем я даже не виновата. Это должна была быть просто плохая оценка, но вместо этого я получила полноценное нарушение правил безопасности. Всего два, и тебя отстраняют от вождения.
Я изучаю Реджи в зеркале заднего вида. Он маленький, широкоглазый, и ему очень комфортно в своей шкуре. Я даже не знаю, как он получил приглашение на эту вечеринку. Его еще не испортила старшая школа. Может быть, в следующем году. В следующем году он точно будет сомневаться в собственном существовании.
– Позволь мне. – Сидни ухмыляется. Она снова поворачивается к Реджи. – Чарли копит деньги на Большое путешествие. Путешествие в великий потусторонний мир, если хочешь.
В зеркале заднего вида я вижу, как Реджи хмурится. – Смерть?
Я фыркнула.
– Нет! – восклицает Сидни. – Господи. Она собирается в настоящее путешествие. Дорожное путешествие.
– Круто! – говорит Реджи, обхватив мятную конфету во рту. – Куда?
Я наклоняюсь над рулем, как будто пытаюсь следить за указателями, хотя, вероятно, я могла бы объехать Честер Фоллс с завязанными глазами.
– Да, Чарли. – Сидни отрывает глаза от своего телефона и смотрит на меня с насмешливой интригой. – Куда?
Я прочищаю горло. – На самом деле я не знаю, куда. Знаю только, что хочу немного попутешествовать. Познать жизнь за пределами Честер Фоллс.
Сидни вздохнула. – Чарли просто хочет понять, кто она такая. И она думает, что поездка в другое место поможет ей в этом разобраться.
– Это неправда! – Я качаю головой. – Я люблю Честер Фоллс! Я просто хочу посмотреть, как живут другие люди. На что похожи другие города. От Нового Орлеана до Сиэтла.
– Чарли хочет стать архитектором, – объясняет Сидни. – Поэтому она хочет увидеть все здания на земле.
– Не все. Только самые интересные и важные, – говорю я ей. – Ты всегда можешь пойти со мной, ты же знаешь.
– Нет, спасибо, мне и здесь хорошо. – Сидни опускает пассажирское зеркало и проверяет блеск для губ.
– Можно мне поехать? – спрашивает Реджи, наконец, после долгой паузы.
– Нет, – говорим мы с Сидни одновременно. Затем мы смотрим друг на друга и разражаемся смехом.
2
– ДАААА! – восклицает Такер, подняв руки над головой, когда мы входим в дверь его вечеринки, которая уже заполнена людьми до отказа. Мама и папа Такера владеют антикварным бизнесом, который возит их по всей стране, распространяя древние молочные бидоны и столетние двери, что означает, что Такер устраивает много вечеринок. Например, каждые выходные. Он никогда не признается в этом, но я думаю, что он боится оставаться здесь один, в лесу.
Сейчас он дважды поприветствовал меня, а затем поправил свою шапочку. – Слава богу, ты здесь. Я думал, ты ушла рисовать гигантскую фреску или вязать очередной странный свитер или что–то в этом роде.
Я слегка подталкиваю его. – Ты не считал эту шапочку странной, когда я ее тебе связала, – говорю я, указывая на его шапку. – На самом деле, я уверена, что ты носишь ее каждый день.
– Определенно носит, – говорит Сидни, проводя рукой по гигантской деревянной скульптуре птицы.
– Не трогай это, – предупреждает Такер. – Она сделана в 1952 году. Она стоит около семи тысяч долларов.
Сидни выглядит так, будто ее может стошнить. – Это?
Такер пожимает плечами и снова поворачивается ко мне. – Мне нравится моя шапка, – говорит он, обхватывая меня за плечи. – Ты такая креативная, что у меня голова идет кругом. Это то, что ты хочешь услышать?
Я киваю. – Да, вообще–то.
Такер усмехается. – Но что более важно, у нас есть ситуация.
Он указывает на угол вечеринки, где Тесса и Маркус снова ссорятся у бассейна. Тушь у Тессы размазалась, как у какой–нибудь участницы 'Холостяка', а Маркус выглядит просто измученным.
Я тяжело вздыхаю. – Вот это да.
– Ага, – бормочет Такер. – Вы можете с этим справиться? Это очень портит атмосферу.
Я смотрю на Сидни, которая закатывает глаза, типа, какой у нас выбор? В конце концов, она наша лучшая подруга.
– Может, ты ему больше нравишься? – Сидни говорит себе под нос, когда мы уходим.
– Это было целую вечность назад, – пренебрежительно говорю я, пока мы мчимся к Тессе и ее рыданиям. Мы с Такером поцеловались однажды на вечеринке, и это самые долгие отношения, которые у меня когда–либо были. Он милый, у него золотое сердце, но он всегда будет просто парнем, который откусывает огромный кусок от моего гамбургера, прежде чем я наложу себе. Парнем, который поджигает свой пук, чтобы посмеяться.
– Не для него, – говорит Сидни. – Не каждый может иметь холодное, холодное сердце Чарли Оуэнса. – Она поднимает бровь на меня, но наше внимание возвращается к бассейну при звуке раздраженного тона Маркуса.
– Я. Не. Не делал. Ничего, – говорит он сквозь стиснутые зубы.
– Да. Ты. Делал. Маркус! Ты думаешь, я идиотка? Как будто я не видела все ее лайки на твоих фотографиях? Как будто я не видела твои комментарии? Правильно, я видела. – Тесса делает шаг вперед и толкает его.
Маркус закрывает глаза, продолжительное моргание. Затем он поворачивается в нашу сторону, как раз когда мы доходим до них. – Ты можешь что–нибудь с этим сделать?
– Этим? – говорит Тесса. – О, потому что я теперь проблема? То, с чем нужно разобраться. А ты не задумывался о том, что я не была бы такой стервой, если бы ты просто хорошо ко мне относился?
А кто–нибудь из вас когда–нибудь задумывался о том, что вам следовало расстаться много лет назад? Я молча думаю про себя. Почему люди постоянно переносят срок годности своих отношений?
– Неважно, – говорит Маркус, качая головой. Затем он уходит. Но не успевает он далеко уйти, как Тесса делает длинный шаг вперед и толкает его прямо в бассейн.