– Она живет в доме с мужчиной, которого больше не любит, и мечтает обо всем том веселье, которое было в ее жизни, – говорю я.
– Ну, может быть, ты не знаешь всей истории, – пытается Сидни.
Я раздумываю над этим, когда мимо проходит Андре и бросает на меня взгляд, который не признает меня и не игнорирует. Я отвечаю ему тем же.
– И что, могу я спросить, это было? – Сидни смотрит на меня расширенными глазами. Я вздыхаю, опустив голову на руку, прежде чем рассказать ей о том, что произошло на вечеринке у Тессы, и о моей новой реальности с Андре Минасяном.
– И что, теперь ты должна постоянно возить его на машине? – спрашивает она.
Я издала стон. – Ага. – Андре в моей машине, задающий моим пассажирам слишком много вопросов. Андре громко жует батончик мюсли. Андре и его вечно самоуверенное, счастливое отношение, которое он, кажется, хочет использовать на ком угодно, только не на мне.
Но когда я поднимаю глаза, чтобы снова встретиться взглядом с Сидни, она улыбается мне.
– Что? – спрашиваю я.
Сидни пожимает плечами, словно пытаясь не рассмеяться. – Просто Андре Минасян сексуальный. Все так думают.
Я хмурюсь, глядя туда, где Андре только что сел с группой друзей, в основном лыжников и нескольких парней из команды по лакроссу. За этим столом изобилие флиса, полушубков из микрофибры и шерстяных свитеров.
Сидни наклоняется и смотрит мне в глаза. – Ну же, – говорит она. – Скажи мне, что ты этого видишь. Особенно эту челюсть.
Я пристально смотрю на Андре, который держит в руке картошку фри, делая дикие жесты во время разговора. Я вижу его высокие скулы. Его волосы, почти черные, откинуты с лица.
– Наверное, у него красивая шея, – говорю я, наблюдая за тем, как она вдается в толстовку. Над футболкой виднеется тонкая золотая цепочка, которая обычно не в моем стиле, но на нем она мне нравится.
– Его шея? – говорит Сидни, так громко, что я боюсь, что все услышат. – Как насчет его пресса? Как насчет его плеч? Он мог бы перенести тебя через горный склон, если бы тебе это понадобилось. Спасти тебя во время лавины.
– К чему все эти горные фантазии? – спрашиваю я.
– Потому что он лыжник, да. И это еще не говоря о том, какие у него великолепные глаза. Как будто медово–желтые?
Теперь я смеюсь, и даже не знаю почему. – Если он тебе так нравится, ты должна водить его.
Сидни закатывает глаза и уклоняется от моего вопроса, как всегда. – В любом случае, удачи тебе, если ты застрянешь в машине с этой крошкой. – Она делает глубокий глоток своей воды. Она выглядит испуганной, когда мы присоединяемся к столу.
– С кем Чарли будет заперта в машине? – спрашивает Такер.
Сидни бросает на меня взгляд, затем пожимает плечами. – Да ни с кем, просто теперь, когда Чарли постоянно за рулем, ей попадаются всякие типы. Например, как насчет той странной девушки, о которой ты мне рассказывала, с коробкой?
Я чувствую, как на моих щеках появляется румянец, когда Сидни и Такер с интересом смотрят на меня. – Она действительно не такая уж странная. То есть, я не знаю, что она задумала, но это не повод осуждать ее за это. – Я внезапно чувствую себя защитником моего милого, частного клиента. Почему нельзя принимать людей за их эксцентричность, а не отвергать за нее?
– Выглядит странно, – говорит Сидни, не обращая внимания, делая очередной глоток сельтерской.
Такер поворачивается к Сидни, обнимая ее за плечи. – Ты странная, – говорит он.
Он начинает щекотать ее, и Сидни начинает смеяться.
После обеда, когда коридоры очистились и все разошлись по домам или на тренировки, я стою в кабинете рисования и смотрю на три больших, простых белых листа бумаги, разложенных передо мной. Я даже не знаю, что именно я с ними делаю. Я просто решила, что если смогу представить себе пространство, необходимое для портфолио, то, возможно, буду лучше понимать, как его заполнить.
Вопрос в том, чего хочет Эва Адамс?
Я открываю ее ленту в социальных сетях – сетка нейтральных, кремовых, органических текстур и темного дерева. Я нажимаю на один из видеороликов, открывающийся изображением женщины, стоящей в пустыне. Мгновенно раздается голос Эвы, и начинается фильм.
– Для нашего последнего проекта мы сотрудничаем с OurLand, органической фермой по производству оливкового масла в Джошуа–Три. После покупки нескольких старых зданий, которые когда–то принадлежали ранчо, им нужно было привести их в порядок, и сделать это в рамках бюджета, с ограниченными ресурсами. Посмотрите, что у нас получилось.
Далее видео перематывается вперед, и фигуры перемещаются по экрану, красят, латают, таскают древесину, укладывают камень и работают с трубами. В итоге получается красивое, простое по форме здание с жестяной крышей и современной ванной снаружи из залитого бетона, окруженное растениями.
– Мой подход – никогда не начинать все сначала, – говорит Эва в камеру. – Я всегда отталкиваюсь от того, что уже есть.
Я опускаю голову на предплечья и думаю. – На чем я могу строить? – шепчу я вслух. Затем я сажусь, и в моей голове загорается лампочка. К черту эскизы и вдохновение. Что я могу на самом деле... построить? Эва никогда бы этого не предвидела.
В четыре часа дня, мои руки болят от долгого держания карандаша, кончики пальцев окрашены в черный уголь, я выхожу из здания студии и обнаруживаю Андре, который сидит перед спортзалом и ждет меня с раздраженным видом.
– Ты опоздала, – говорит он.
– Нет! Сейчас 4:05!
– А что такое 4:05? – спрашивает он.
– Эм, я не знаю. Что? – говорю я, в моем тоне сквозит снисходительность.
– Не четыре часа дня. – Он встает и направляется к машине. – Поехали. Мне нужен молочный коктейль.
– Я отвезу тебя домой, – говорю я ему.
– Нет, ты отвезешь меня за молочным коктейлем, – говорит он, не останавливаясь.
– Ты можешь сам заказать себе молочный коктейль. Я тебе не служба кейтеринга.
– А я только что сжег около тысячи калорий за час, Чарли, – говорит Андре. – Если ты не хочешь, чтобы я вырубился в твоей машине, поехали. Не думаю, что тебе нужно еще одно нарушение.
Я вздрогнула. – Ты такой драматичный.
Он наклоняет голову ко мне. – А что, если я покупаю?
Я колеблюсь. – Хорошо. Но мы едем на машине.
Андре ухмыляется. – Посмотри на это. Прекрасный компромисс.
– Думаю, у нас еще есть надежда, – говорю я.
Через некоторое время мы припарковались на стоянке у закусочной Рика, молочные коктейли в руках. Я готова покончить с этим, чтобы пойти домой и заняться своим портфолио, но чувствую, что Андре наблюдает за мной краем глаза.
– Что? – спрашиваю я, не поворачивая головы.
– Я просто думал кое о чем, – говорит он, не обращая внимания.
– Ты собираешься мне сказать или пялиться на меня?
Андре фыркает. – Ладно. Я думал о том, что когда ты врезалась в мою машину, ты сказала мне, что у тебя самый высокий рейтинг безопасности в округе. И в то же время ты была в одном нарушении правил безопасности от того, чтобы лишиться прав на вождение.