– Не останавливайся, – говорит Андре. – У нас есть еще дела.
– Итак, позволь мне прояснить ситуацию, – говорю я немного погодя. – Целью этого дня, того, что я отвлекаюсь от домашней работы, от друзей и семьи, было купить мне шипучий напиток и сводить меня на... на игру Малой лиги? – Мы сидим на трибунах и наблюдаем за игрой команды 'Честер Фоллс Фэлконс' против 'Бервик Беарс'. Я уже почти допила свою 'Честер Физз', и мне хочется, чтобы она не кончалась. Рядом с нами лежит пакет со свежеиспеченной гранолой, которую Андре тоже прихватил по дороге. Это вызывает привыкание. Мы попеременно потягиваем из соломинки и хрустим горстями.
– Не совсем, – говорит Андре, когда мальчик, которого я могла бы поднять одной рукой, выбивает подающего.
Мужчина позади нас встает, кричит и краснеет. – Да ладно! Вы называете это мячом? Это был страйк, если я когда–либо видел страйк!
– Он выглядит немного старым, чтобы быть отцом одного из детей в команде, – шепчу я Андре. На самом деле, большинство людей на трибунах или в шезлонгах на траве я узнала по занятиям йогой в центре для пожилых людей. – Не могут же у них у всех быть внуки в команде?
– У 'Соколов Честер Фоллс' глубоко преданные поклонники, – объясняет Андре. – Многие из жителей города за всю свою жизнь не пропустили ни одной игры.
Я сижу, наблюдая за тем, как крошечный ребенок бьет по мячу, что вызывает абсолютный ажиотаж. Один мужчина бросает свой попкорн.
– Вообще–то это очень мило.
– Это больше, чем просто мило. Это прекрасно. Это сообщество. – Андре опирается локтями на бедра и изучает поле. – Как твой напиток? – спрашивает он, не глядя в мою сторону.
– Он закончился. – Я поворачиваю пустую чашку к его лицу. – И я хочу еще.
– Я рад, – говорит Андре. Его усталый вид уменьшился, а щеки порозовели от солнечного света.
– Итак, все ли в городе, кроме меня, пили Chester Fizz? – спрашиваю я.
Андре смеется. – Вообще–то, я это придумал. – Затем он замечает мой растерянный взгляд. – 'Честер Физз'. Я придумал его, когда был ребенком. Теперь я заказываю его всякий раз, когда захожу туда. Дик просто подыграл мне.
Я обдумываю это. – Тогда почему для меня было так важно иметь его?
– Я позволю тебе разобраться в этом, – говорит мне Андре, изучая поле.
– Хорошо. – Я хмурюсь, когда бита сильно ударяет по мячу, и он разлетается. Толпа стоит, кричит. Когда я замечаю, что Андре улыбается мне, я понимаю, что кричу вместе с ними.
– Эта команда хороша, – признаю я.
– Я же говорил, – говорит Андре.
После игры мы едем в горы, которые насквозь прорезаны извилистой рекой. Моя мама называет это место своей церковью: открытое пространство, прорезающееся сквозь гигантские куски скал, свет, падающий на лобовое стекло. Затем мы едем по шоссе № 2 вверх и вверх, пока Андре не говорит мне остановиться на обочине, посреди пустыни.
– Не обижайся, но... ты привез меня сюда, чтобы убить? – спрашиваю я.
Андре откидывает голову назад на сиденье автомобиля, качает головой, подавляя смех. – Просто выйди, Чарли.
– Хорошо, но я просто хочу официально заявить, что это звучит довольно убийственно для меня. – Я отстегиваю ремень безопасности. Мои страхи не ослабевают, когда я наблюдаю, как Андре исчезает через ряд кустов в том, что, как я могу предположить, является крутым обрывом, или полным небытием, или моей неминуемой гибелью.
– Андре? – зову я, продираясь сквозь листву. – Серьезно?!
– Поторопись! – отвечает он. – Солнце зайдет через сорок пять минут!
– Как раз вовремя для ритуального жертвоприношения? – кричу я в ответ, но конец фразы застревает у меня в горле, когда я дохожу до конца тропинки, и она открывается в одно из самых красивых мест, которые я когда–либо видела.
Там, всего в нескольких ярдах от обочины дороги, скрытое за рощей деревьев, с крутыми скалистыми уступами и солнечным светом, отражающимся от кристально чистой воды, находится идеальное, сверкающее место для купания.
– Ты никогда здесь не была? – спрашивает Андре, стоя в нескольких ярдах от нас на краю скалы, когда он снимает рубашку, обнажая тонизированные руки и худой живот. Я машинально опускаю взгляд вниз, краска поднимается к моим щекам.
– Нет.
– Ну, ты все пропустила. Это мое любимое место на земле. – И прежде чем я успеваю что–то сказать в ответ, он спрыгивает с высокой скалы в пруд, издавая громкий крик на протяжении всего пути вниз.
Мне трудно оторвать от него взгляд, меня захватывает его энергия. Он опускает голову под воду, затем поднимается, встряхивая ее и широко улыбаясь. – Ну, чего ты ждешь?
– Я не взяла с собой купальник, – отвечаю я.
– О. – Андре выглядит на мгновение неловко, отводя от меня глаза, как будто я уже раздеваюсь. Но потом он, кажется, встряхивается. – Иди в нижнем белье! Я закрою глаза, пока ты влезаешь. – Он поворачивается, ступая по воде. Свет отблескивает от края скалы, деревья рассеивают свет. Я смотрю на него, плывущего вот так. Отсюда даже не слышно дороги.
– Ты идешь или как? – снова зовет Андре.
Я быстро стягиваю с себя одежду, вплоть до нижнего белья.
– Давай, Чарли! – это последнее, что я слышу от Андре, прежде чем прыгнуть.
16
Все в мире тихо, за исключением щебетания нескольких птиц на деревьях вверху, шелеста листьев и густого журчания ручья, падающего по гладким камням и гальке в купальню. Я лежу на краю плоской поверхности скалы, завернувшись в полотенце, которое Андре принес с собой в рюкзаке, втайне приберегая лучшую часть приключения напоследок. Впервые за несколько недель все кажется более ясным. Как будто мое дыхание легче покидает мое тело. Как будто многое из того, что происходило в последние пару месяцев, мои родители, дом, мои страхи перед будущим – все это было частью чего–то, за что я зацепилась и что продолжало меня гнать вперед. И теперь я выхожу из этого, возвращаясь в свое тело.
Перед моими глазами мелькают лица того дня. Дик Парсон, ухмыляющийся в своем красивом, многолюдном семейном магазине. Старики, болеющие за девятилетних мальчиков, как будто они смотрят мировую серию.
– Мне кажется, я понимаю смысл 'Честер Физз', – говорю я Андре, мои глаза все еще закрыты.
– Продолжай, – отвечает Андре. Его голос звучит как–то колюче и ближе к моему уху, чем я ожидала. Я приоткрываю один глаз и вижу, что он лежит рядом со мной, его глаза закрыты. Его волосы блестят, они все еще мокрые.
– Это было не для того, чтобы показать мне ту сторону города, которую я не видела раньше, или что–то неожиданное, – говорю я.
– Нет?
Я качаю головой, хотя он этого не видит. – Дело в том, что мы живем в месте, где можно наладить отношения с владельцем магазина, который буквально позволит тебе создать свой собственный напиток, заказать его, когда захочешь, и более того, не возьмет с тебя за это денег.
Я снова смотрю на Андре и вижу, что он улыбается, но его глаза все еще закрыты. Его ресницы тяжелые и густые, почти слишком идеальные, чтобы быть настоящими. – Да, в принципе, ты на правильном пути.