Я смотрю между ними, пытаясь расшифровать их поведение. Мне кажется, или они странно добры друг к другу?
– Но Эва Адамс ничего не знает о Честер Фоллс, – говорю я.
Моя мама выглядит возмущенной. – Ну и что? Покажи ей что–нибудь, чего она никогда раньше не видела.
Пока я наблюдаю за мамой у плиты, мои глаза пробегают мимо нее, в окно, к ее маленькой студии в сумрачном свете, однобокой и нуждающейся в хорошем слое краски.
И тогда я понимаю, что есть кое–что, над чем я могу поработать прямо здесь, дома.
17
В течение следующей недели каждую свободную моменту я сижу за телефоном и компьютером, изучая Instagram Эвы Адамс – ее фотографии и все проекты, над которыми она работала на протяжении многих лет. Ее отделка из натурального дерева, восстановленные терракотовые плантаторы и импортный текстиль. Я копаюсь на нашем пыльном, опасном чердаке, пытаясь найти оригинальные поэтажные планы маминой студии, а потом просто измеряю ее сама и создаю подробные визуализации интерьера и экстерьера 'до и после'. Я, конечно, не подрядчик, и у меня нет средств, чтобы нанять его, поэтому мне придется придерживаться основ. Я сохраню шкафы, общую планировку, но я отшлифую и покрашу. Я также хотела бы придумать, как сделать раковину, используя дождевую воду или воду из шланга, ничего слишком сумасшедшего, просто чтобы она могла смывать свои кисти, не ходя в дом и обратно.
Я иду в магазин Jacobson's Hardware, чтобы взять несколько дополнительных образцов краски, которые Билл припас для меня, с облегчением понимая, насколько мала площадь здания. Для интерьера я выбрала хрустящий, теплый белый цвет, чтобы открыть пространство, а для экстерьера – темный цвет шифера, который, кажется, сейчас в моде на западном побережье, способ превратить что–то историческое в нечто более современное и стильное.
– Это просто так... темно, – замечает моя мама, когда я показываю ей чертежи за обеденным столом.
– В этом вся суть, – говорю я. – Я делаю его современным! Шикарным. Сейчас здесь какой–то беспорядок.
Моя мама ерзает. – А что, если мне нравится, что она в беспорядке?
Я нетерпеливо качаю головой. – Мам, этим занимаются люди вроде Эвы Адамс. Устранение некоторого сумасшествия и упорядочивание вещей. Я обещаю, тебе это понравится.
Мама вздохнула. – Я только за, но, может, ты попробуешь что–нибудь другое, кроме грифеля? Например, пыльный шалфей?
Я прикусила губу. В конце концов, это ее дом. – Хорошо. Обещаю, я не буду заходить слишком далеко.
В четверг Реджи рано ушел домой с больным желудком, поэтому мы с Андре взяли двух дополнительных наездников для поездки домой, за что я ему очень благодарна. Одного из них я никогда раньше не видела, а другая – девушка, которую я лишь смутно узнаю. Думаю, возможно, мы вместе занимались математикой на втором курсе. Шара. Она подходит к машине, неся тяжелый чехол для гитары. Андре выпрыгивает и, как джентльмен, помогает ей положить его в огромный багажник Prius, который открывается, как дверь инопланетного космического корабля.
– Спасибо, – мило говорит Шара, забираясь на заднее сиденье. Ее подруга забирается вместе с ней.
– Эшли и Шара, верно? – говорит Андре. Он смотрит на Шару. – Мы вместе занимались английским в прошлом году.
Он действительно знает всех? – интересуюсь я.
– Точно. – Шара улыбается. – Мистер МакДугал.
– У этого чувака есть стиль, – говорит Андре, и я понятия не имею, о чем он говорит, но Шара испускает высокопарное, застенчивое хихиканье.
– У него точно есть!
Андре поворачивает голову назад, нахмурив брови. – Кстати, я не знал, что ты играешь на гитаре.
Шара пожимает плечами. – Не играю. Не совсем.
– Правда? – Он обменивается заговорщическим взглядом с ее подругой. – Тогда почему ты носишь его с собой.
Эшли многозначительно смотрит на Шару, которая вздыхает. – То есть, я вроде как ношу. Но в основном только для себя. Я беру один урок в неделю после школы. – Она делает паузу, как будто не уверена, что хочет продолжать, затем продолжает. – Недавно я начала писать песни.
– Они такие хорошие, – говорит Эшли. – Я говорю это не для того, чтобы быть милой, или что–то в этом роде. На самом деле я постоянно прошу ее играть для меня.
– Правда? – говорю я. – Это потрясающе. Я бы с удовольствием послушала их как–нибудь.
Андре делает на меня лицо, как будто он шокирован.
– Что? – тихо спрашиваю я.
– Тебе нужно исполнять песни, Шара, – объявляет Андре.
– Это то, что я всегда ей говорю! – говорит Эшли.
Шара выглядит в ужасе. – Вы с ума сошли?! Ни за что.
– Людям бы это понравилось.
Шара молчит, но когда я снова смотрю в зеркало, я вижу, что на ее губах играет небольшая улыбка. – Я не знаю... – говорит она.
– Хорошо, вот что ты должна сделать, – говорит ей Андре, как будто все в полном порядке. – Ты подумаешь об этом. Ты решишь, что это отличная идея. Затем, когда будешь готова, зайдешь в 'Дымную сову' в городе. Управляющего там зовут Гас. Скажи ему, что тебя прислал Андре. Он подберет тебе комплект.
– Вау, хорошо... спасибо! – возбужденно шепчет Шара.
– Не благодари меня пока, – говорит Андре. – Поблагодаришь меня, когда все в городе будут сходить с ума от твоей музыки.
После того как мы отвезли Шару на урок игры на гитаре, Андре поймал меня на том, что я смотрю на него на красный свет.
– Что теперь? – спрашивает он.
– Что заставило тебя сделать это?
– Что сделать?
– Предложить ей выступить? Ты плохо ее знаешь. Ты никогда не слышал ее музыку.
Андре пожимает плечами. – Я могу сказать, что ей просто нужно немного поддержки. – Он делает паузу. – А вот ты, с другой стороны...
Я замялась. – Я? Что я сделала?
– Я бы с удовольствием послушала как–нибудь твои песни, – дразнит Андре насмешливым, высокопарным голосом.
– Я вела себя хорошо!
– Я знаю, – говорит Андре. – Это было странно.
Я стучу его по плечу. Он улыбается мне, и мое сердце слегка замирает. Честерское шипение. Я ухмыляюсь про себя. А потом чувствую себя глупо.
– Позволь мне задать один вопрос, и, пожалуйста, не сердись на меня, – начинает Тесса в пятницу после школы, ее глаза блуждают по внутренней части маминой студии, которая не имеет ни малейшего сходства с прежней, да и вообще с каким–либо функциональным зданием. На полу лежат стружки, инструменты разбросаны повсюду, а половина стен покрыта мазками краски. – Возможно ли, что ты откусила немного больше, чем могла прожевать? – Тесса, Сидни, Такер и Маркус зашли лично, поскольку в последнее время я не очень хорошо отвечаю на сообщения.
Я застонала, приседая, чтобы снова начать шлифовать. Оказывается, шлифовка занимает гораздо больше времени, чем я думала. У меня болит каждый мускул, но у меня нет времени плакать из–за этого. Я должна закончить, чтобы можно было приступить к рисованию.