– Ты действительно уезжаешь? – восклицает Такер. – Я думал, мы могли бы посидеть немного.
– В другой раз, – говорю я ему. Я держу свой телефон, чтобы объяснить.
– У тебя неплохой бизнес, Чарли, – говорит за мной Такер. – Похоже, мне придется заказать у тебя поездку, если я хочу привлечь твое внимание.
– Я отвезу тебя туда, куда ты захочешь, – отвечаю я и целую его.
3
То, что я почувствовала, когда впервые села за руль автомобиля в одиночку, застало меня врасплох. Разумеется, это был не первый мой опыт вождения. Я потратила месяцы на изучение основ с моим отцом (и только с отцом, потому что достаточно было моей маме громко задышать еще до того, как я выехала на дорогу, чтобы нам захотелось убить друг друга). Итак, мы с папой начали с парковок, затем перешли к несложным, ровным, тихим улицам в городе. В конце концов мы начали ездить по прекрасным дорогам, которые вели в Честер–Фолс и обратно, на восток в сторону Бостона, на север в Вермонт или на запад в штат Нью–Йорк. Я очень быстро влюбилась в это. Открытая дорога и моя нога на педали газа. Возможность видеть все эти новые места, все эти здания, представлять, какой была жизнь людей внутри них.
И это было еще до того, как я поняла, что такое свобода, которую дает самостоятельное путешествие. Внезапно я могла отправиться куда угодно. Куда угодно и обратно, и никто об этом даже не узнает.
Поэтому, как бы мне ни было неприятно разочаровывать Сидни и Тессу, я не могу отрицать сладкое облегчение, которое нахлынуло на меня, когда я услышала знакомое оповещение о просьбе подвезти на моем телефоне. Когда я в одиночку отправляюсь куда–то, где мне нужно быть, я сама распоряжаюсь своей судьбой. Чаще всего этот кайф, это чувство удовлетворения длится недолго. Дело не столько в пункте назначения, сколько в самом путешествии. Его обещание.
И так до такой ночи, как сегодня, когда я подбираю кого–то вроде Микаэлы Салливан.
Я отвожу Микаэлу обратно в ее дом в центре города на семь минут сплошного сопения, семь минут тихого плача, настолько громкого, что я едва слышу свои мысли, прежде чем она делает паузу, достаточную для того, чтобы я спросил ее, что случилось. Я делаю это, передавая ей коробку салфеток, которую держу в бардачке именно для этой цели. Когда вы работаете в таком приложении, как Backseat, и добровольно отвозите подростков домой после вечеринок, со всеми их гормонами, чувствами и неправильным принятием решений, вы обязательно столкнетесь с интересными ситуациями. Микаэла Салливан – хороший пример того, кого я люблю называть 'плакальщиком'.
– Неважно, ты бы даже не поняла этого, Чарли, – говорит Микаэла между сморканиями. Мы с Микаэлой не совсем близкие друзья. Она – королева бодрости, абсолютная любительница старшей школы, первой поднимающая руку за любое занятие. Микаэла точно никогда не уедет из Честер Фоллс, если сможет помочь. Я неоднократно слышала, как она говорила об этом, как будто кто–то пытался ее выгнать. И, без сомнения, она всегда уходит с вечеринки последней. За исключением сегодняшнего вечера.
– Попробуй, – говорю я, осторожно передавая ей пакет с шоколадными конфетами Dove, которые, как я заметила, тоже пригодятся в такой момент. Поскольку я знаю, что Микаэла меня ненавидит, мне приходится стараться еще больше.
Микаэла вздыхает, вытирая глаза. Я слышу звук сминающейся фольги. – Я улизнула сегодня вечером. Я все еще под домашним арестом после того случая несколько недель назад...
Это была вечеринка, на которую приехали дети из двух городов. Родители Микаэлы были на каком–то уединении в Катскиллз, делали свои собственные свечи из пчелиного воска и говорили о своих чувствах. В тот вечер я заработала почти двести баксов. Дом Микаэлы был разгромлен, что, впрочем, не имело значения, так как приехали полицейские, и ее родители все равно узнают об этом.
Микаэла продолжает говорить, теперь уже с набитым ртом. – Мама сказала, что если она еще раз застанет меня на улице, то лишит меня пособия. Что будет очень плохо, так как оно мне нужно на нашу новую форму для танцев.
– Так... что заставило тебя рискнуть? – спрашиваю я, задаваясь вопросом, действительно ли Микаэла верит, что единственный способ заработать деньги – это чтобы кто–то бросил их тебе в ладонь.
Микаэла вздыхает. – Грант.
Я морщу нос, радуясь, что Микаэла не видит нижнюю половину моего лица в зеркале заднего вида. Грант Чейз – капитан хоккейной команды школы Честер Фоллс. По моему личному мнению, он еще и верховный мудак. В школе его можно застать за шутками на уроках, чтобы подорвать задания учителя, на вечеринках он с удовольствием разбивает пивные банки о череп, а на льду его персона выглядит так: окровавленный нос и зубастая ухмылка, когда какой–то парень лежит плашмя рядом с воротами. Такое впечатление, что он посмотрел все возможные плохие фильмы восьмидесятых годов о том, как быть придурком, и по выходным обязательно подтянет свои навыки.
– Он очень милый, – говорю я, потому что неважно, что от одного вида Гранта Чейза у меня мурашки по коже, главное, чтобы Микаэла дала мне пять звезд.
– Правда?! – спрашивает Микаэла, ее взгляд сразу меняется с презрительного на щенячий. – Мы... разговаривали. Он сказал, чтобы я пришла сегодня вечером. Я дала своей младшей сестре сорок баксов и дождалась, пока родители уснут. Если меня поймают, я умру. Но я рисковала всем ради него.
Я внутренне скривился, вспомнив, как увидела Гранта, который выковыривал козявку из носа и щелкал ею по всему школьному собранию, а потом похвалил друга за руку с козявкой. Откуда у таких парней столько влияния?
– Итак, я прихожу к Такеру и спрашиваю, где я могу найти Гранта, и все как–то странно к этому относятся, и когда я выхожу на улицу, я понимаю, почему. Потому что угадай, что он делает? – Она смотрит на меня, подняв брови, и я понимаю, что она действительно хочет, чтобы я ответила.
Целуется с Мией Гарольд на мебели у бассейна? Я думаю про себя, потому что это именно то, что я видела, как он делал перед моим уходом.
– Он засовывает свой язык в большой глупый рот Мии Гарольд, – говорит Микаэла, фыркая, когда садится на свое место. – Я имею в виду, серьезно? Ты вообще можешь в это поверить?
Да, я абсолютно, определенно могу в это поверить. И еще, если ты влюбляешься в такого парня, как Грант, чего ты, собственно, ожидаешь?
– Я не могу в это поверить, – говорю я.
С Микаэлой все будет в порядке. У нее каждую неделю новое увлечение. Я видела ее плачущей в коридоре больше раз, чем катапультирующейся в воздухе, что говорит о многом. Сидни говорит, что она просто романтик. Я думаю, ей стоит начать медитировать.
– Я просто думала, что он особенный, понимаешь? – говорит она, глядя в окно, как героиня в историческом фильме, думая о своей давно потерянной любви. – Я не могу это объяснить. Я просто чувствовала связь. Я думала, что у нас есть будущее.
При этих последних словах я чувствую, как поднимается рвота. Никому не нужно это слышать, Чарли, думаю я. Держи это при себе.