Эва Адамс.
Я нажимаю 'play' на видео, которое было размещено сегодня утром.
– Привет, как дела, народ, это Ава. На этой неделе я еду на Восточное побережье на открытие дома друга, но я решила немного проинформировать вас о состоянии нашего последнего крошечного дома!
Она начинает панорамировать камеру по дому позади нее, белая штукатурка и натуральное дерево, темные металлические окна и фактурные, органические материалы. Она рассказывает о проблемах с дренажом, о том, как они строили кухню, когда у них закончились деньги, и о том, как они закупали все необходимое не более чем в двадцати милях от дома.
Эва Адамс – мой кумир. Она основала свою компанию по экологичному строительству в Новом Орлеане почти десять лет назад, сначала она работала над небольшими проектами, такими как ее собственная квартира. Теперь ей заказывают все, чтобы она работала в их помещениях. Отели. Музеи. Частные клиенты. Она живет простой и красивой жизнью, наполненной хорошими вещами, растениями, большим количеством друзей и чувством общности. Она постоянно путешествует. Она добивается успеха.
В общем, я бы убила себя за то, чтобы жить ее жизнью.
Я отключила телефон и откинула голову на спинку дивана, уставившись в потолок.
Но вместо этого я здесь.
Чарли на заднем сиденье. Отзывы:
— Лучшее обслуживание в городе, просто хотелось бы, чтобы она не работала так много. Люблю вас! – Сидни
— Высадила меня в квартале от моего дома после комендантского часа, без вопросов. И она упаковывает снакс! Немного осуждает... – Микаэла
4
Если в выходные дни я теряю сознание и не знаю, где и когда нахожусь, запах папиных яблочных оладий всегда доносит до меня эту мысль. Рано утром в субботу мой нос просыпается раньше, чем все остальное тело, когда аромат корицы и масла мягко поднимается по лестнице и проникает в мою комнату. Я одеваюсь, вожусь с волосами, пока они не станут выглядеть относительно нормально, и спускаюсь вниз, где застаю его склонившимся над плитой, с лопаточкой в правой руке, готовой к переворачиванию, и левой рукой, упирающимся в столешницу. На нем его любимые поношенные старые Levi's, покрытые прорехами и краской, и шерстяной свитер, похожий на царапину.
– Тебе нужна помощь? – спрашиваю я, кивая в сторону сковороды.
– Это мой долг и мое право как твоего отца, – отвечает он, едва поднимая на меня глаза. Субботние блины – это необходимость для моего отца. В нем есть какая–то стабильность, привычка, которая успокаивает. Иногда я смотрю на него и удивляюсь, куда делся дикий человек его молодости. Тот, который жил в неотапливаемой мансарде в Швейном квартале и по ночам закрашивал рекламные щиты. – В духовке уже готово, – говорит он.
Я наливаю кофе, беру теплую тарелку и присоединяюсь к маме за кухонным столом, где она зарывается головой в газету, ее рыжие волосы разлетаются под разными углами за пределы страницы.
Моя мама – счастливый человек, по большинству стандартов. Она преподает искусство в средней школе и пользуется популярностью в городе, хотя, возможно, немного эксцентрична, и иногда я вижу, как она танцует под Стиви Никс через окно своей студии на заднем дворе. Она также заставляет меня смеяться сильнее, чем кто–либо другой из моих знакомых.
Но любимым занятием моей мамы, сколько я себя помню, всегда были разговоры о прошлом. О лете, которое она провела в Риме. О маленькой галерее, которую она создала в Бруклине, прежде чем переехать сюда. Как весело ей было, когда она навещала старых друзей в их комплексе в Joshua Tree, и как здорово они живут. Интересно, думает ли она о том, от чего отказалась, когда переехала сюда ради любви?
Я пыталась расспросить маму об этом, о том, что именно произошло, но она всегда говорит, что мне нужно подождать, пока я вырасту, чтобы понять. Но одно я поняла точно: если ты кому–то обязан, то это создает гораздо больше проблем, чем если бы ты не был обязан.
– Завтра мы должны пойти в MaCA, – говорит она теперь, поверх бумаги. – Там проходит выставка Марка Ротко. Думаю, тебе понравится, Чарли.
Массачусетский музей искусств – один из лучших музеев на Восточном побережье, и он находится чуть больше часа езды. Я редко отказываюсь от возможности сходить туда. Но в эти дни у меня слишком много дел. – Не могу, у меня работа, – говорю я с набитым оладьями ртом.
Мама смотрит на меня с выражением частичного отвращения, но она знает, что лучше не говорить мне жевать с закрытым ртом в такую рань. В конце концов, я не грубая. Я просто взволнована нашим визитом в Корнелл. Сегодняшний день может стать важным шагом на пути к остальной части моей жизни.
– В другой раз, – говорит она.
Я киваю и замечаю на обратной стороне газеты дом, выставленный на продажу. Он немного похож на наш, исторический и на хорошем участке земли. Но в отличие от нашего, он в хорошем состоянии, свежевыкрашенный, с ухоженным двором. Я представляю, что, в отличие от нашего дома, здесь нет бурундуков, шныряющих по ночам по стенам. Нет лозы, растущей через дыру возле задней двери, которую приходится периодически подрезать кухонными ножницами. Никаких ложек, которые держат окна, заменяя сломанные створки.
– Как ты думаешь, когда мы починим ванную внизу? – спрашиваю я вслух, все еще глядя на дом на фотографии.
– Просто используй верхнюю, – говорит папа через плечо.
– Я не всегда хочу использовать верхний этаж, – говорю я. – У нас есть две ванные комнаты. Почему обе не могут работать? Я посмотрела. Это не дорого.
Мама снова заглядывает в газету, а папа медленно поворачивается от плиты. – Она работает нормально, – говорит мама. – Ты просто промываешь ее дважды, а если нужно, берешь немного воды из раковины и наливаешь в чашу. Вот для чего нужна красная чашка.
Вот для чего нужна красная чашка. Я повторяю эти слова снова и снова в своей голове. Как будто это самая обычная вещь в мире.
Я моргаю. – Просто, знаешь, может, было бы здорово... не делать этого? Чтобы... просто иметь возможность промыть ее один раз?
Я делаю большой глоток кофе и глотаю, пока мои родители обмениваются взглядами.
– Если это так много для тебя значит, мы с этим разберемся, – говорит мне папа, добавляя еще оладьи на тарелку в духовке.
– Когда? – спрашиваю я, оглядываясь туда–сюда, ища хоть что–нибудь. План. Направление. Идею того, что будет дальше. Я давно поняла, что это тактика, которую я должна принять. Если не сейчас, то когда? Мы говорили об этом миллион раз, о миллионе разных вещей в доме. Протечка над лестницей. Шум, который издает кухонная раковина, если включить воду слишком высоко, как будто труба может взорваться прямо из шкафа. Духовка, которая либо намного горячее, чем на ней написано, либо вообще не включается.