– Отдельную палату надо бы, – сказал Ротвейлер, когда больные ушли, – да у них тут все переполнено. Народ бьет друг друга почем зря. А ты не проболтаешься? – подозрительно спросил он Вадима Анатольевича, блеснув глазами из-под бинтов.
– Падла буду, – с совершенно серьезным видом заверил Вадим Анатольевич.
Ротвейлер закудахтал, потом заперхал, а потом застонал.
– Ой, мля, больно-то как, – пожаловался он. – Не смеши меня больше… Слушай.
И Ротвейлер зловещим полушепотом рассказал Вадиму Анатольевичу, что случилось с ним в ту ночь в лесу.
По его словам выходило, что на него напал динозавр.
Началось все с того, что вышедший, как мы знаем, на поимку свидетелей Ротвейлер нашел под деревом крупный кусок золота. То, что это золото, Ротвейлер понял сразу, несмотря на темноту: у него был некоторый опыт по этой части.
Самородок был очень большой, с человеческую голову, и такой тяжелый, что Ротвейлер всерьез стал обдумывать возможность приехать за ним на джипе.
Конечно, найдя золото, Ротвейлер был очень приятно удивлен и обрадован. И лишь когда первая эйфория прошла, Ротвейлер задумался о том, что золото не может просто так валяться где попало. В этот-то момент и появился динозавр.
Между прочим, Ротвейлер утверждал, что динозавр напал на него сверху. Ротвейлер услышал шум, треск ломающихся веток, странный шелест и свист, – и тут тварь размером с индийского слона обрушилась на землю и принялась шипеть на Ротвейлера.
Ротвейлер был сильно шокирован.
По словам Ротвейлера, зверь был злющий, зубастый и страшный до одурения.
У Ротвейлера даже мелькнула шальная мысль, что тварь поставлена здесь для того, чтобы охранять золото. Но времени на дальнейшие размышления не было, Ротвейлер сдернул ружье с плеча и выстрелил в упор.
И тут, по словам Ротвейлера, случилась невероятная вещь. Картечь якобы отскочила от шкуры зверя, не нанеся ему ни малейшего вреда, и полетела обратно, поразив Ротвейлера в живот. Дальше были огонь, боль, – и больше Ротвейлер ничего не помнил.
– Надо эту гадину изловить, – мрачно заключил Ротвейлер. – Слушай, а ты не знаешь, в тех местах никаких секретных военных лабораторий нет? Доэкспериментировались, мля. И так не народ, а сплошные мутанты. Вот выйду, займусь этим. Между прочим, представляешь, сколько западные зоопарки за такую тварь отвалят, – закончил свой рассказ Ротвейлер.
– Гм, – сказал Вадим Анатольевич. – Извините за не очень тактичный вопрос, а не находились ли вы в тот день под воздействием наркотических препаратов?
Ротвейлер снова попробовал засмеяться, но у него ничего не вышло.
– Не веришь, значит? – проговорил он, отдышавшись. – Правильно. Я пошутил. От скуки, знаешь, еще не такое придумать можно. Засаду на меня устроили: подстрелили, потом облили бензином и подожгли.
– Кто?
– Ангелы в пальто. Все-то тебе надо знать! – хмыкнул Ротвейлер. – Знаешь поговорку: меньше знаешь, лучше спишь, – прибавил он.
– Это верно, – согласился Вадим Анатольевич.
– Так что ты заходи, – сказал Ротвейлер, давая понять, что аудиенция окончена, – а то скучно здесь, действительно. А сейчас извини, я спать буду.
– До свидания, – сказал Вадим Анатольевич, вставая со стула.
– Пока, – отозвался Ротвейлер и отвернулся к стене.
Выйдя из Склифа, Вадим Анатольевич поехал в гостиницу, заперся в номере и безвылазно просидел там до вечера. А ближе к ночи он вышел из номера, спустился на лифте вниз, вышел на улицу и взял такси до Пыжей.
Ехать из центра Москвы в поселок Пыжи на ночь глядя сначала никто не хотел. Но когда Вадим Анатольевич предложил очередному водителю почти все деньги, великодушно оставленные ему Ротвейлером (за исключением пятидесяти долларов на карманные расходы), тот, наконец, согласился.
В Пыжи Вадим Анатольевич прибыл глубокой ночью, и никто из посельчан его не увидел. Он вошел в дом, не зажигая света (Вадим Анатольевич хорошо видел в темноте), достал из-под кровати старый потертый рюкзак, куда стал складывать книги и какие-то вещи, которые он извлекал из самых неожиданных мест. Когда рюкзак наполнился, Вадим Анатольевич взял его на плечо и вышел на двор. Рюкзак он оставил на крыльце, а сам пошел к сараю. У сарая он огляделся, затем достал ключ и отпер железную дверь.
Внутри сарая была густая чернильная чернота. Вадим Анатольевич ощупью извлек откуда-то гвоздодер и, стараясь не шуметь, принялся отдирать доски, составлявшие пол сарая. Отодрав доски, он отложил гвоздодер, взялся за лопату и принялся рыть в земле яму.
Работал он часа три не разгибаясь; вследствие этого яма получилась глубокая. Закончив, он вылез из ямы, отставил лопату, отряхнул руки и колени и сдернул мешковину, прикрывавшую нечто в углу сарая. Под мешковиной оказался штабель из каких-то предметов, размерами и формой больше всего напоминавших очень корявые кирпичи. Вадим Анатольевич принялся кидать их в яму. Предметы падали с глухим металлическим стуком; перекидав все, Вадим Анатольевич добавил к лежащему в яме свои гири и гантели.