Стэфан ничем не отличался от десятков привлекательных, светловолосых молодых американцев, прибывших посмотреть Испанию. Рейчел ровно ничего к нему не чувствовала. Подошел официант, принял заказ — кофе с булочками — и удалился.
— Лиз меня предупреждала, что ты можешь приехать в Испанию. Я ей не поверила, искренне желала, чтобы ты оставался дома, — спокойно продолжала она. — Здесь я поняла кое-что очень для себя важное: я не люблю тебя.
— А я тебе не верю, — самолюбиво помотал головой Стэфан.
— Придется тебе поверить. Но так или иначе, я охотно прощаю тебе все происшедшее.
Мы неплохо проводили время вместе, и я всегда буду благодарна тебе за то, что ты поддержал меня после смерти матери, особенно когда я переживала за Брайана. Но правда также в том, что ведь и ты не любишь меня. Нет-нет, не возражай. — Она предостерегающе подняла руку, видя, что он открыл рот. — Когда истинно любишь, совсем нетрудно держать в узде свой темперамент и... и не соблазняться. — И она отвела глаза, чтобы не выдать себя: для нее-то есть теперь лишь один мужчина, и он затмил для нее все краски мира.
Стэфан хранит молчание, — да слушает ли он ее? Официант принес их заказ; зеленые глаза Стэфана уставились на нее с подозрением.
— Ты хочешь сказать, что встретила мужчину, которого по-настоящему хочешь?
Рэйчел говорила, осторожно подбирая слова:
— Я хочу сказать, что мои чувства к тебе никогда не были столь сильны, чтобы пожелать лечь с тобой в постель. А твои чувства — чтобы оставаться верным. Вот и выходит, что оба мы должны искать свое счастье врозь.
И тут же подумала: увы, единственный мужчина, который мог бы сделать ее счастливой, никогда не будет ей принадлежать.
— Ты точно кого-то встретила! — резюмировал он уничтожающе.
Она сделала над собой усилие — ей вовсе не улыбалось возненавидеть Стэфана за то, что он понял ее, и за его слабохарактерность.
— Пусть так, но это не принесло мне ничего хорошего. Я собираюсь как можно скорее вернуться в Штаты и найти новую работу, никак не связанную с присмотром за чужими детьми. Так что мне не нужны твои рекомендации.
После общения с Луизой Рейчел поняла и еще одно: единственный ребенок, которого ей хотелось бы нянчить, — ее собственный: ее и Винсента. А так как это из области невозможного, она поищет работу в другой сфере, пусть даже придется переучиваться. В самом деле, почему бы не продолжить образование? Эта идея все больше привлекала ее — все что угодно, лишь бы поскорее забыть одного испанского аристократа.
— Уж не тот ли это придурок де Рьяно? — Стэфан побагровел от ярости. Весь налет благонравия вмиг испарился. — Этакая высокомерная свинья! Здорово он мне надоел по телефону. Уж ему-то, не сомневаюсь, нетрудно было затащить тебя в постель!
Ее так и подмывало ему доложить: да, Винсенту никогда не приходилось уговаривать женщин, они сами вились вокруг него. Но, разумеется, она удержалась.
— Ну, с меня, пожалуй, хватит того, что ты сказала.
Вот и прекрасно. Рейчел поднялась, не желая, чтобы произошла сцена: она достаточно знала Стэфана — его больное самолюбие не выдерживало никаких уколов, ни малейшей критики. Так же он вел себя и на работе: не может поступить по-своему — война всем. Прежде она закрывала глаза на эти его малоприятные черты.
— Ты куда? — встрепенулся он.
— Это больше тебя не касается. Прощай, Стэфан.
Благодарение Богу, с этим покончено — гора с плеч. Рейчел вышла из отеля и остановила такси. Дома ее с нетерпением ожидала Кармен.
— Рейчел! Как я счастлива, что ты здесь! — воскликнула она, крепко обнимая ее.
— И я тоже, очень, Кармен. Что тут произошло?
— Да вот, записка от дяди: ты встречаешься со своим женихом в отеле и чтобы мы тебя не ждали. Ты, скорее всего, улетишь с ним в Нью-Йорк. Шэром говорит: как позвонил твой жених, дядя был в таком ужасном расположении духа, что вся прислуга не знала, куда деваться, так он бушевал.
Рейчел задрожала от возмущения: как он смеет оставлять такие записки, со своими невозможными фантазиями, и всех расстраивать?!
— Кармен, ты же знаешь своего дядю: он склонен торопиться с выводами. Стэфан и правда приезжал за мной, но сейчас он в аэропорту — ждет ближайшего рейса на Нью-Йорк. Между нами все кончено с тех пор, как я в Испании.
— Из-за дяди, да? — Черные глаза Кармен видели ее насквозь. — Ты любишь его, я знаю.
— Но Брайан... — задохнулась Рейчел, — я же взяла с него клятву молчать!
— Мой муж не сказал ни слова.