— За каждые сутки пребывания в лечебнице из вашего кармана берут от семнадцати до двадцати двух фунтов. Как-то в больницу, в которой я работала, привезли старика с пробитым черепом. На протяжении нескольких часов администрация запрещала оказывать ему помощь, пока члены семьи потерпевшего не внесли за лечение ста фунтов.
Председатель больничной кассы Ицхак Ка-невр с гордостью рассказывает:
— В Бейлинсон-госпитале семьсот коек. Мы лечим всех без различия рас и национальностей!
— А можно ли, — спрашиваю его, — познакомиться с каким-нибудь арабом, который находится сейчас на лечении?
Каневр смущенно откашливается:
— Собственно, к больным я не имею непосредственного отношения… Это может вам сказать доктор Шоткай.
Невысокий Шоткай готов стать еще ниже. С его широкого лица исчезает любезно-дипломатическая улыбка. Без надобности сняв и сразу надев снова очки, он растерянно отвечает:
— Сейчас среди больных случайно нет ни одного араба.
— Это на семьсот мест?
— Так, знаете, случилось…
— Но вы же сами только что говорили, что среди арабского населения заболеваемость большая, чем среди еврейского… Это понятно, — ведь арабы пребывают в худших бытовых условиях. Но где же эти больные?
Ответа я так и не получил.
Необходимость «крутых мер» против арабского населения израильские реакционеры мотивируют опасностью, которую якобы несут Израилю распространенные среди арабов революционные настроения, идеи освободительного движения.
На одном из пленумов Центрального комитета Коммунистической партии Израиля генеральный секретарь ЦК Самуил Микунис дал на это четкий и исчерпывающий ответ:
«Опасностью для Израиля является не арабское национально-освободительное движение, цель которого освободить Арабский Восток от империалистического господства, а проимпериалисгическая политика правительства Бен-Гуриона!»
Хорошо сказано!
Два Израиля
— Никогда не может быть свободным народ, который угнетает другие народы.
Так сказал Маркс.
Мой собеседник вопросительно смотрит на меня. Я молча киваю, продолжая слушать его рассуждения.
— С тех пор, как бес меня попутал и я из Чехословакии переехал сюда, я часто вспоминаю эти слова. В Праге я был кинооператором, творческим человеком… А здесь моя профессия никому не нужна: художественной кинематографии в Израиле нет, создавать ее нерентабельно. Местным бизнесменам выгоднее ввозить сюда дешевые голливудские фильмы — дешевые и в прямом, и в переносном смысле! Долгое время я ходил безработным, пока, наконец, не стал заштатным фоторепортером в журнале. Понятно, там много не заработаешь. А у меня семья, дети, надо подумать о будущем…
Мы сидим с ним на парусиновых раскладных стульях в саду при гостинице «Рамат-Авив» около бассейна. В темной воде плавают влажные желтоватые звезды. Уже двенадцать часов ночи, но жара не спадает.
Мимо нас проходит рыжеватый высокий молодой человек, который утром, знакомясь со мной, назвал себя инструктором спорта. Заслышав его шаги, мой гость сразу замолкает и многозначительно указывает глазами на «спортсмена». Что делает в гостинице этот «спортсмен», появляющийся перед нами из самых неожиданных уголков сада, в любое время дня и ночи, для меня так и осталось тайной.
Убедившись, что мы снова одни, кинооператор продолжает:
— Мне рассказывали, что у вас ежегодно выпускают несколько десятков новых художественных кинофильмов… Правда ли, что каждый ваш фильм имеет не менее пятисот копий? Фантастика! Это просто сказка! Вог где можно поработать!
Перебивая самого себя, он вдруг опрашивает:
— Слыхали? Сегодня у американского посольства была большая демонстрация…
Да, мне уже рассказали об этом. К дому, где находится дипломатическая миссия Соединенных Штатов, пришли израильские трудящиеся с требованием: «Янки, вон из Ливана!». Вдруг на улице появилась группа «херутовцев», которым было дано задание — забросать демонстрантов камнями. За это им была обещана плата, как за «сверхурочные рабочие часы».
Это один из многих случаев, свидетельствующих о том, что израильские империалисты, стремясь удержать власть в своих руках, не ограни-читаются разжиганием национальной розни между евреями и арабами — они пытаются любой ценой разбить единство рабочего класса Израиля.
Провокация херутовцев провалилась. Окровавленные демонстранты не отступили, повторяя свое требование. Их привели сюда совесть народа, беспокойство о судьбе мира.