Не безынтересными считаю следующие приблизительные данные о размере звериных и дичьих промыслов за один из последних годов, собранные мною из расспросов как полесовщиков, так и обирал. Белки бьют от 25 до 35 т. штук и ценится она от 5 до 6 к., куниц — 100 штук ценою 2-4 р., норок — 100 штук ценою 1 р. 50 к. — 2 р., горностаек — 400 штук ценою 6-20 к., выдр 50-100 ш. ценою 5 р., лосей 50-100 штук ценою 8-10 р., зайцев 1,5-2 т. шт. ценою 5-10 к., оленей 150-300 шт. ценою 75 к. — 1 р. 25 к., лисиц 100-250 штук ценою 2-4 р. (черно-бурая лисица ценится в 25 р.), медведей 50-100 ш. ценою 4-5 и даже 10 р.. рябчиков 20-30 т. шт. ценою 5-6 к., коппал 2-3 т. штук ценою 10-15 к., тетеревей 10-15 т. ш. ценою 10-15 к., белых куропаток 1-2 т. ш. 3-5 к. — Тушу лосиную со шкурой вместе нам самим предлагали за 12 р., а оленья туша со шкурой ценится и еще менее, в 2-3 р. Цифры эти довольно явно доказывают, что Шунгские торговцы берут 100% на 100 и вполне заслуживают свое прозвище «обирал» по отношению к крестьянству.
LXVII
Часов в 5 пароход дал свисток для сбора пассажиров своих, отправившихся к Шунге (от Матки до Шунги переезд совершается летом на санях), а через полчаса Шунгская гора со старинным крестом на вершине её едва виднелась в вечернем тумане. Было уже почти совершенно темно, когда мы пристали к пристани Палеостровского монастыря; целая толпа монахов встретила, как и всегда здесь бывает, от нечего делать пароход и алкала показать нам новичкам свои диковинки. Пальиным островок этот прозван вследствие обилия вокруг него рыбы «пальи»; иногда он просто называется «оток», напр. в рукописной службе Корнилию Палеостровскому. Монастырь на Пальеострове основан был неким Корнилием, что можно видеть из грамоты Иоанна и Петра Алексеевича, 1691 г., где сказано между прочим, что «в прошлых-де годах, тому с пятьсот лет и больше, Новгородские посадники дали под строение того их монастыря Палеостровского первоначальнику пр. Корнилию на Онеге озере Палей, Речной, и иные острова». Несколько раз подвергался монастырь нападению со стороны «Литовских и иных воровских людей» в 1613 году, а один раз не выдержали своей мирной тактики и Выгорецкие жители и взяли монастырь с бою; скоро однако (1687 г.) пришлось им плохо от осадивших их «московских ратных людей» и 200 человек положили лучше сгореть и спастись во пламени, нежели поддаться Москве. — Палеостровский монастырь зачастую посещают соловецкие богомольцы, направляющиеся на Повенец и Выгозеро в Сороку, но это вполне зависит от воли судовщиков, хозяев богомольских судов, которые подвозят к Палеострову богомольцев не иначе, как выговоривши себе с монахов могарычи. Святые отцы очень довольны, когда богомольческая сомина захочет почествовать их угодника; но усердным поклонницам, как говорит скандальная хроника, больше рады, нежели богомольцам. Монастырь не особенно люден и сравнительно довольно богат; земля его довольно плодородна, он обладает прекрасными покосами, хорошим лесом и превосходными местами для рыбной ловли. Земли его находятся: на Палеострове пахотной, сенокосной и иной земли 196 дес., на острове Речном — 189 дес., в Баньковой пустоши, в 10 в. от монастыря — 9,5 дес., в Пуданцевом бору, в 8 в. от монастыря — 92 дес., в Боркове (19 в.) — 45,5 дес., в Усть-Путке — (607 дес., на острове Пажи (26 в.) — 55,5 дес., в Косухе 6 в.) — 2 дес., на острове Заецком в половине с Чолмужскими вотчинниками — 17 дес., в Семеновщине с Антоновым наволоком (15 в.) — 11 дес., да в Тихвином бору (25 в.) — 2561 дес., а всего пахотной земли 215 дес., да покосу и лесу около 3472 десятин. Кроме того монастырь владеет богатыми рыбными промыслами в реках Чолмужского погоста в общем владении с казною и с Чолмужскими вотчинниками, и наконец, обладает капиталом в 15700 р. с. При таких средствах конечно святые отцы живут себе в свое удовольствие и ждут себе летом прихода парохода, а весною захода богомолок, которые очень уважают их угодника и всем рады служить его служителям. «Соловецким-то хорошо», — говорил мне один спасающийся в Палеострове, — «видимо-невидимо к ним валит! а каково нам-то смотреть, как экое добро мимо рта провозят»! Да, действительно положение ужасное и хорошо бы сделали судовщики, если бы положили себе за правило давать своим пассажиркам случай поклониться Палеостровскому угоднику. На острове есть пещера, где долгое время жил Корнилий, укрываясь от поисков туземцев, которые видели в нем богача и искали убить его и поживиться его богатствами; пещера имеет в объеме всего футов 100, так что в ней едва можно стоять согнувшись, а когда сядешь, то коленями непременно упрешься в стену; в пещере стоит весьма древний крест, принадлежавший по преданию самому Корнилию, а в углу валяется изгрызенное бревно, которое, по слухам, очень «от зубной болести пользительно». И вот в этом-то монастыре вдруг появляется писатель из крестьян, который повествование свое о жизни Палеостровских иноков начинает словами: «уне ми в Сибирь на каторгу идти, неже поступити в монастырь сей! О Содом и Гоморра, достойного преемника снискали есте себе»! и т. д. К сожалению, досужий писака не сумел распорядиться со своею рукописью, отдал ее кому-то по начальству, а последнее видно строго придерживается правила не выносить сор из избы и творению местного обличителя суждено гнить в старом хламе и сору где-нибудь за печкой, пока не сжалится кто-нибудь да не изведет обличения на самодельные цыгарки.