Видишь, добрый народ,
Как ничтожны
Доспехи безумцев?
Добрый народ!
Угнетенный народ!
Хотели они
Навсегда сохранить твою слабость,
Они принимали ее
За отказ от борьбы,
Но ошиблись они,
Принимая за слабость твою доброту.
Добрый народ!
Воскресший народ!
После бури
Опять распрямляешь ты спину,
И, хотя над твоими детьми
Кружат коршуны,
Все же не меркнет надежда твоя,
Разгораясь сильней и сильней
После каждого залпа
И каждой невзгоды.
Добрый народ!
Расцветет под небом свободы
Наша земля,
И твоей будет жатва,
Виноградники будут твоими.
И шахты,
И уголь звенящий.
Который тепло тебе даст
И величье.
Добрый парод,
Свободный народ,
Народ моего Алжира.
Будет день
Перевод М. Курганцева
Будет день —
в аэропорту Алжира
мы высечем надпись
на белой стене:
«Здравствуйте, пассажиры!
Вы в свободной стране».
Сердце Алжира для всех открыто.
Мы вас ждали
сто тридцать лет.
Посмотрите на небо:
синева и свет —
нашей кровью оно омыто.
КАДДУР М’ХАМСАДЖИ[10]
Да, мой Алжир!
Перевод М. Кудинова
Слезы…
Но разве я плачу?
Не склонилась моя голова,
и лицо мое ясно, как снег,
покрывающий братьев моих,
что закрыли глаза навсегда.
— Да, мой Алжир, да!
Крик…
Я разве кричу?
Мой голос
слился с твоим,
мой голос
из твоего вырывается горла,
мой голос
звучит в твоем сердце всегда.
— Да, мой Алжир! Да!
Я разве страдаю?
Изранена плоть моя
в братьях моих,
но их руки
уносят меня под дождем,
и на раны мои
дождевая льется вода.
— Да, мой Алжир! Да!
Слезы…
За слезы мои
поклялись отомстить
в Оресе,
в Митидже,
в лачугах убогих,
в селеньях,
где бродит беда.
— Да, мой Алжир! Да!
Разве я плачу?
Дороги мои дождями размыты,
дороги мои бесконечны,
дороги мои искалечены,
тяжки, туманом покрыты,
и ночь над моими дорогами
длится года.
— Да, мой Алжир! Да!
Я разве кричу?
Мое ложе — горящие угли,
мое ложе — холодная тина,
кровь,
негашеная известь,
и нет мне покоя на ложе моем
никогда.
— Да, мой Алжир! Да!
Я разве страдаю?
Ветер, где мои братья?
Где сестры мои?
Раскидал ты по белому свету
плоть,
и разум,
и зерна мои.
Но над жизнью моей
всходит солнце,
и свет его ярче мечты.
— Это ты, мой Алжир! Ты!
Сон ребенка
Перевод М. Ваксмахера
Ребенок сидит у небесных врат,
Ребенок ждет своего отца.
Он ждет — и не знает, это сон или явь.
И на щеке его — злая слеза,
А вокруг — никого,
Пустота.
Один-одинешенек в царстве своем,
Ребенок ждет,
И считает звезды,
И пересчитывает горизонты,
И видит: катятся сотни солнц —
Головы казненных по голубой мостовой,
Головы казненных, как сотни солнц,
Как острый луч сквозь толщу листвы,
Прорезают светлую просеку в завтра
Для детей,
Которые ищут отцов.
АБУ АЛЬ-КАСИМ СААДАЛЛА[11]
Бессмертие
Заря поднимается
над тобой,
и красной кровью
окрашен лес,
и тучи бегут
трусливой толпой —
захватчики,
оккупанты небес.
И руки зари
горло ночей
стиснули,
словно горло врага,
а для земли
потоки лучей
нежнее,
чем девичья рука.
Алжир,
мое сердце и кровь моя,
заря поднимается
над тобой,
и горы трубят,
и плещут моря,
и каждую грудь
сотрясает прибой.
Герои идут.
Дорога звенит.
Поля
протягивают нам цветы,
и солнце,
рвущееся в зенит,
улыбается
нам с высоты.
Алжир!
Сыны неустанны твои.
Алжир!
Гремят барабаны твои.
Бессмертна свобода твоя.
Алжир!
Время врачует
раны твои.
Письмо с гор
Перевод М. Курганцева
Ты медленно строки скупые прочла,
качнулась земля под тобой,
а в сердце вошла, как тупая игла,
щемящая, острая боль.
Ударила молнией черной война,
и рухнул нехитрый уют,
и в комнату хлынула вдруг тишина,
которую мертвой зовут.
Руками колени свои обхватив,
ты села на низкий порог
и долго шептала: «Неправда! Он жив,
он жив, он погибнуть не мог.
Пройдя невредимым сквозь тысячу бед,
он встретится снова со мной…»
И вот тебе чудится, будто в ответ
доносится голос родной:
вернуться
10
Каддур М’Хамсаджи родился в 1933 году в Сураль-Гозлане (Алжир). Пишет по-французски. Стихотворения взяты из сборника «Поэты Алжира».
вернуться
11
Абуаль-Касим Саадалла родился в 1931 году. Пишет по-арабски. Сборник его стихов «Победа Алжиру» был издан в СССР (М., Издательство иностранной литературы, 1961). Стихи взяты из сборника «Ветвь оливы».