1 Анненский Иннокентий. Избранные произведения. Л., 1988. С. 495.
щиеся взаимоположения. Однако эта позиция «между двумя мирами» недаром оценивалась Анненским как гордая и скорбная: она неизбежно приносит страдание. «Я» поэта, по словам Анненского, «хотело бы стать целым миром, раствориться, разлиться в нем», но оно «замучено сознанием своего безысходного одиночества», и мир, к которому оно стремится, утверждает его в этом одиночестве, потому что «я» существует «среди природы... кем-то больно и бесцельно сцепленной с его существованием»
Пастернак охотно вслед за Анненским говорил об «одинокой современной душе», но он не разделял его чувства непоправимой беды человеческого существования -он на веру принял высший смысл и целесообразность бытия.
Анненский, принадлежа к символизму, одновременно противоречил ему, высвобождал поэтическое, шире - человеческое «я» из-под власти всеобъемлющих концепций. Он утверждал личностную позицию в мире, вел отсчет от конкретной человеческой жизни, во многом, как отмечает Л. Я. Гинзбург, за счет того, что сохранял прочную связь с психологической прозой XIX века. И, как оказалось, намечал новые, уже после-символистские, поэтические перспективы.
Поэты, прошедшие «школу» Анненского, брали от него что-то им особо близкое и доводили это, ставшее своим, качество до завершенности в логике своего мировосприятия.
Пастернак при содействии Анненского, его принципа связи душевных состояний и явлений внешнего мира до бесконечного расширил сферу своей впечатлительности. «Отождествление души
'Там же. С. 497.
с внешним миром» было безусловным поэтическим достижением Анненского и одновременно его маетой, получившей в его стихах предельно искреннее выражение. Идя новым поэтическим путем, он натолкнулся на «старый», как мир, страдальческий вопрос - о цели бытия. Пастернак перенес центр на само бытие, на мир как «явленную тайну», и слияние души с внешним миром открыло для него иные возможности. Из бесконечных «отождествлений» и «подобий» он творит образ мира, «подражая творцу в творении вселенной, вслед за родной матерью производя себя вновь и вновь на свет».
...Пастернак не склонен был предписывать искусству цели конкретные и практические. Но в конечном счете вся его поэзия исполнена большой внутренней целеустремленности. Открыть человеку глаза на мир, на чудо творения - уже это одно создает вокруг нее нравственный ореол, утверждает красоту и добро в качестве основополагающих жизненных принципов.
Это полдень мира. Где глаза твои?
Но жизнь - «alter ego», «сестра», «чудо» - будучи неисчерпаемым источником вдохновения, в то же время сама объект для ответного воздействия на нее со стороны художника.
Он смотрит на планету, Как будто небосвод Относится к предмету Его ночных забот.
(«Ночь»)
Вспомним еще раз про теорию неравномерных жизненных рядов, про оглядку поэта на «самые отечные, нетворческие части существованья» ради приобщения их к целому. Самая высокая
поэзия не обходится у Пастернака без прозы, вдохновение для него имеет этический смысл. Он хотел населить мир одухотворенными вещами - и тем поднять все сущее, в глазах человека, на новую ступень.
«Но надо возделывать свой сад» (Вольтер). Пастернак возделывал свой сад - сад поэзии:
Я б разбивал стихи, как сад...
Однако свой ли только, если это не просто сад и не просто стихи? Если это сад-вселенная, место жизни человека и человечества. Был на Руси художник Андрей Рублев. Он писал «Троицу» - образ вселенского единства и всепобеждающей одухотворенной любви,- писал в эпоху жестоких междоусобиц внутри страны и диких нашествий извне. Поэзия Пастернака утверждает жизнь как высшую одухотворенную ценность. Марина Цветаева в статье «Световой ливень» подводит итог своим размышлениям о пафосе Пастернака: «- И никто не захочет стреляться, и никто не захочет расстреливать...» В наше время, когда так обострилось чувство единой судьбы человечества, поэзия Пастернака особенно и по-новому раскрывает свой действенный смысл.
Пастернак - явление чрезвычайное. Попытки обузить и обкорнать его несут лишь потерю для нашей культуры. Превращать его в эталон, в пример для подражания нет нужды: Пастернак неповторим. Настала пора для углубленного постижения этой замечательной поэзии, круг удивленных и благодарных читателей которой неукоснительно и быстро расширяется.