«Десять стихов об отшельнике, живущем в горах (Сисянь-шань)». Стих четвертый
Ши Ханьши, также именуемый старец киноварной зари (丹霞老人), жил в конце династии Мин начале династии Цин.
Оригинал:
栖贤山居十首 其四• 释函是
自笑吾生足支藤上紫霄松门山日近野火石云烧老母留芋供邻僧隔水招—声樵笛响催我下峰腰
Перевод:
Смеюсь, ведь жизнь моя удалась[14].(Подобен я) ветви лозы[15], что тянется к пурпурным небесам[16].К солнцу так близко сосновых врат гора[17].Диким огнем, подобно кремню, возжигает облака. Старуха[18] несет сладкого картофеля клубни.А вдалеке монах приветствует из-за реки.Мелодия одной флейты[19] дровосека эхом слышна.Призывает вниз с горы спуститься меня. Комментарий последней строчке:
催我 (цуй во) – «побуждает меня». Интересно, что催 (цуй) также означает слово «гипнотический транс» (цуй мянь, 催眠). 下 (ся) – опуститься, погрузиться.
Ввиду этого последние две строчки можно[20] перевести так:
«Мелодия одной флейты» – медитация на одном объекте. «Погружает меня, погружает меня в транс».
Чайный бессмертный Лу Тун
Самым известным чайным поэтом был Лу Тун (盧仝), также именуемый «второй чайный бессмертный», который написал выдающееся произведение под названием «Семь чаш чая», ставшее крайне популярным в традиционной китайской чайной культуре. Период – династия Тан.
«Семь чаш чая» Лу Тун
Оригинал:
日高丈五睡正浓， 军将打门惊周公。口云谏议送书信， 白绢斜封三道印。开缄宛见谏议面， 手阅月团三百片。闻道新年入山里， 蛰虫惊动春风起。天子须尝阳羡茶， 百草不敢先开花。仁风暗结珠蓓蕾， 先春抽出黄金芽。摘鲜焙芳旋封裹， 至精至好且不奢。至尊之余合王公， 何事便到山人家？柴门反关无俗客， 纱帽笼头自煎吃。碧云引风吹不断， 白花浮光凝碗面。—碗喉吻润， 二碗破孤闷。三碗搜枯肠， 惟有文字五千卷。四碗发轻汗， 平生不平事，尽向毛孔散。五碗肌骨清， 六碗通仙灵。七碗吃不得也， 唯觉两腋习习清风生。蓬莱山， 在何处？ 玉川子乘此清风欲归去。山上群仙司下土， 地位清高隔风雨。安得知百万亿苍生命， 堕在颠崖受辛苦。便为谏议问苍生， 到头还得苏息否.
Перевод:
«Солнце светило так высоко, я пребывал в глубоком сне,Стук генерала в дверь, Чжоу-гун явился мне[21].Вручено от советника императора письмо,На белом шелке тремя косыми печатями увешено оно. Раскрыв конверт, словно узрел советника лицо,Пишет о трех сотнях упаковок «лунных кругов»[22].Слышал[23], в горах в новом годуНасекомые едва пробудились и весенний ветер задул[24]. Сын неба в ожидании чая Ян Сянь[25],Сто трав еще не смеют расцвести.Обдувает бутоны жемчужные ветер благой.Желтые ростки едва распустились ранней весной. Свежевысушенный, ароматный, он только упакован,От порчи вкус его чудесный сохранен.Наслаждаются им император да удельные князья,Как же получила его отшельника семья?
Закрыл ворота, чтоб люд простой не беспокоил,Снял шляпу, чай прожарил, приготовил.Не прекращаясь, дует ветер, облака из яшмы[26].Белые цветы[27] сгустились в отражении чаши. Первая чаша губы и горло увлажнила,Вторая чаша одиночество мое устранила,Третья чаша подарила вдохновенье,Над пятью тысячами текстов размышленье,Четвертая чаша – я в легком поту,Неприятности уходят все на лету,Пятая чаша – телом очищаюсь,Шестая – и с бессмертными общаюсь.Седьмую не в силах уже испить,Лишь чувствую, что начинаю парить[28]. вернутьсяДля даоса жизнь есть бесконечный поток блаженства. В каждый момент времени мастер пребывает в мгновении здесь и сейчас. И каждое мгновение есть блаженство и экстаз.
вернуться«Лоза, тянущаяся к небесам» – образ даоса, занимающегося духовной практикой. Стремящегося к Небесам.
вернутьсяПурпурные небеса (цзя-сяо) – высший уровень небес в даосизме. «Пурпурная заря» – пробуждение, достижение высшего состояния сознания.
вернуться«Гора» и «Солнце» – символы силы Ян. Это «двойная девятка» (九九), ибо число великого Ян – девять.
вернутьсяДословно «единый звук». Отсылка к медитации «шоу-и» («хранение одного», 守—).
вернутьсяЭто очень вольное толкование автора. Уверен, что абсолютное большинство профессиональных синологов с этим не согласится. Пусть так.
вернутьсяЯвление Чжоу-гуна образно означает пробуждение ото сна.
вернутьсяЧай Юэ туань. Прессованный в блины как пуэр.
вернуться闻道 также означает «познать Дао». Изящная игра слов.
вернутьсяЧайное искусство, как и любая иная даосская практика, приводит в состояние эйфории и экстаза. Будь то экстаз самадхи в сидячей медитации или экстатический «оргазм девяти небес» искусства внутренних покоев. Глубинное даосской чайное искусство также вызывает экстаз.