И следующий этап (и еще один скачок духовного роста) — отчаяние при виде смерти друга, раздумья о смысле жизни, отрицание «гедонизма» Сидури, тщетная попытка добыть цветок вечной молодости и, наконец, высшее проявление мужества — признание собственного поражения.
А Энкиду — названый брат-близнец, друг Гильгамеша, равный ему по силе? В шумерских сказаниях Энкиду — слуга Гильгамеша, почти безликое существо. Энкиду вавилонский также преображается в ходе повествования: вначале дикарь, живущий среди животных, затем — существо, познавшее любовь женщины-блудницы и вкусившее хлеба и вина, то есть дикарь, приобщившийся к цивилизации, и, наконец, — герой, человек, полный благородных чувств, преданный друг, страданиями и гибелью заплативший богам за общие свершения — свои и Гильгамеша.
Если сравнить шумерские эпизоды с аналогичными в аккадском эпосе, но имеющими шумерскую основу, то окажется, что шумерские происходят как бы мимоходом, по принципу «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается», — и вот перед нами сразу же результат действия. В эпосе сказитель подготавливает нас к этому действию, подводит к нему не спеша; оно обрастает такими чисто «эпическими» деталями, как описание вооружения, готовящегося специально к походу, совещание героев перед битвой, троекратные кличи Хумбабы. Вместо волшебных даров солнечного бога Уту (не то амулетов, не то волшебных помощников) появляются семь ветров, которые дуют по воле Шамаша (аккадская ипостась шумерского Уту) на Хумбабу и облегчают Гильгамешу победу над страшным чудовищем…
Сто лет назад один из первых ассириологов Сэйс в своем очерке вавилоно-ассирийской литературы (первом обзоре клинописной литературы), пересказывая содержание немногих известных к тому времени памятников клинописной литературы, писал: «…пройдет еще много времени, прежде чем ассириолог решится сделать попытку передать их (то есть вавилонские сказания. — В. А.) в надлежащей поэтической форме, и еще больше понадобится времени для того, чтобы ему удалось восполнить многочисленные пробелы и пропуски, ослабляющие теперь впечатление даже наилучших мест…»
Представленная здесь антология древней поэзии шумерских и вавилонских памятников (из которых большинство публикуется в поэтическом переводе впервые) показывает, насколько прав оказался Сэйс. Но, может быть, именно это и составляет для нас главную прелесть древней клинописной литературы — ее… молодость. Она молода, потому что мы все еще находимся в стадии «открывания» ее, познавания, проникновения в ее внутренний мир. И она будет молодой и повой для нас еще очень долго.
В. Афанасьева
Табличка старовавилонского времени с отрывком из шумерской притчи «Труд писцов, собратьев моих…».
Собрание Государственного Эрмитажа (№ 15234), Ленинград.
Литература Шумера
Переводы В. Афанасьевой
«Послы Аги…»[127]
127
Таблички основного и вариантных текстов сказания о Гильгамеше и Аге найдены экспедицией Пенсильванского университета в Ниппуре, древнейшем шумерском культовом центре (а в конце V тыс. до н. э. и центре шумерского племенного союза). Датируются началом II тыс. до н. э. и, возможно, являются копиями более ранних шумерских записей поэмы. Текст издан С. Н. Крамером («American Journal of Archeology», 53, 1949, N 10 c дополнениями и комментариями Т. Якобсена). На русском языке текст опубликован И. Т. Каневой в «Хрестоматии по истории Древнего Востока», М. 1963, стр. 266, след., и в «Вестнике Древней истории» (далее — ВДИ), 3, 1964, стр. 245, след. Настоящий перевод выполнен с учетом обеих публикаций, а также работ Э. Эбелинга и Д.-О. Эдцарда.
Ага (или Ака) — последний царь I династии Киша, а
Заглавия текстов даны по первой строке произведения, как это было употребительно в шумерских и вавилонских каталогах-списках. В квадратных скобках помещен текст, восстанавливаемый бесспорно на основе аналогичных мест, повторяющихся в текстах. Курсивом выделена трактовка переводчиком спорных и темных мест оригинала, по которым в науке нет единомыслия. Курсивом в квадратных скобках дано условное восстановление текста.
_________
Следует обратить внимание на то, что слова и выражения, объясняемые в примечаниях к разделу «Литература Шумера», даются курсивом или в кавычках независимо от их графического облика в тексте перевода.
128
130
131
Воины Урука подразумевают тут всех тех, кто создан для того, чтобы защищать народ. Аналогичное место мы встречаем в Библии, в «Песни Деборы» — «Книга Судей», V, 9—10.