50[39]
51[40]
52[41]
53[42]
39
(Frey, LXV; Girardi, 84, apparato)
Неоконченный сонет написан на листе с рисунком орнамента. Стихотворение обращено, по-видимому, к Томмазо Кавальери. Для точной датировки данных нет - предположительно стихи сочинены около 1534 г. Тема первого катрена - о материале, вмещающем многообразие замыслов в соответствии с силами художника, является типичной и основной для метафор Микеланджело; в дальнейшем это получит более глубокую разработку и новые оттенки (см. сонет 60, а также мадригалы 63, 76, 79).
40
(Frey, CXL; Girardi, 87)
Вступительная первая строка сонета, с ее претенциозной, петрарковской формой выражения, подразумевает, видимо, приближение смерти, которой Микеланджело и хочет для спасения души и не хочет, ибо жаль земных радостей. Фрей датирует сонет 1550 - 1554 гг., относя его к последней группе стихов покаянного характера. Джирарди связывает сонет с более ранними произведениями начального периода дружбы с Кавальери и датирует его около 1534 г.
41
(Frey, LXVIII; Girardi, 71)
Сонет с кодой является полемическим ответом Микеланджело неким гражданам из Пистойи, выступившим с оскорбительным посланием, видимо, обращенным к самому художнику. Надо полагать, что памфлет пистойцев был стихотворным и что Микеланджело использовал для ответа ту же самую форму - сонета с кодой.
Повод для полемики остается поныне невыясненным. Ссылка на высказывания Поэта (так обозначен Данте) против Пистойи имеет в виду терцину в 24 песне "Ада": "Vita bestial mi piacque, e non umana, / Si come a mul ch'io fui: son Vanni Fucci / Bestia, e Pistoia mi fu degna tana" ["По вкусу мне жизнь скотская, а не человечья, как подобает мулу, каким я был: я - Ванни Фуччи, скот, и Пистойя была мне достойным логовом"]. Для датировки сонета твердых оснований нет - может быть, надо поставить полемику в связь с предложением пистойского епископа кардинала Лоренцо Пуччи, который в августе 1533 г. просил Микеланджело построить мост и церковь; предложение было отклонено художником. Не исходило ли оскорбительное послание из окружения кардинала и не являлось ли оно итогом какой-то поездки Микеланджело в Пистойю и его размолвки там с заказчиком? Фрей предполагает также наличие связи между сонетом 52 и "стансами" 53, которые он считает также направленными против Пистойи.
42
(Frey, LXIX; Girardi, 68)
Неоконченный ряд этих восьмистиший - своего рода "стансы" - наполнен Микеланджело грандиозными метафорическими образами, сделанными с огромной пластичностью, но и с отвлеченностью, в совершенном соответствии с его скульптурой и живописью. Это не дает возможности сколько-нибудь точно выяснить смысл "стансов": одни комментаторы считают наиболее подходящим видеть в исполине метафору гнева, в старухе - гордость, в семи отпрысках - семь смертных грехов; другие не с большим основанием предлагают в виде вариантов: спесь, жестокость, жадность и т.п.
Фрей сделал интересную, хотя и не вполне доказательную попытку реально-исторического комментирования "стансов", указав на возможность отнести метафоры к Пистойе, по аналогии с сонетом 52, и намечал связь "стансов" с отношением Микеланджело к внутренним делам в Пистойе в 1536 г. и особенно в 1537 г., когда междоусобная борьба среди пистойцев была наиболее обострена; в эту пору Микеланджело начал писать фреску "Страшный суд", что, по предположению, и отразилось на стиле "стансов", которые надо с этой точки зрения датировать 1535 - 1541 гг., скорее всего - 1537 г.