Кажется — вовсе цела и ясна
жизнь, что была же когда-то моею.
Хрупкий узор дорогого лица
время сносило, как будто монету.
Мой — только памяти пристальный свет,
дар обладания тем, чего нет.
«Я сам не знаю, что со мной творится…»
Я сам не знаю, что со мной творится:
другой красы душа не понимает,
и холм чужбины в зрении двоится,
и Грузию мою напоминает.
Ее свеча восходит солнцем малым
средь звезд и лун, при ветреной погоде.
Есть похвала тому, что изумляет:
о, как это на Грузию похоже.
Природе только слово соразмерно.
Смотрю, от обожания немею
и всё, что в этом мире несравненно,
я сравниваю с Грузией моею.
Из стихов Турмана Торели[100]
1. НА БОЙНЕ
Грянула буря. На празднестве боли
хаосом крови пролился уют.
Я, ослепленный, метался по бойне,
где убивают, пока не убьют.
В белой рубашке опрятного детства
шел я, теснимый золой и огнем,
не понимавший значенья злодейства
и навсегда провинившийся в нём.
Я не узнал огнедышащей влаги.
Верил: гроза, закусив удила,
с алым закатом схватилась в овраге.
Я — ни при чем, и одежда бела.
Кто убиенного слышал ребенка
крик поднебесный, — тот проклят иль мертв.
Больно ль, когда опьяневшая бойня
пьет свой багровый и приторный мёд?
Я не поддался двуликому ветру.
Вот я — в рубахе, невинной, как снег.
Ну, а душа? Ее новому цвету
нет ни прощенья, ни имени нет.
Было, убито, прошло, миновало.
Сломаны — но расцвели дерева…
Что расплывается грязно и ало
в черной ночи моего существа?
2. ЕДИНСТВЕННЫЙ СВЕТ
Глядит из бездны прежней жизни остов.
Потоки крови пестуют ладью.
Но ждет меня обетованный остров,
чьи суть и имя: я тебя люблю.
Лишь я — его властитель и географ,
знаток его лазури и тепла.
Там — я спасен. Там — я Святой Георгий [101],
поправший змия. Я люблю тебя.
Среди растленья, гибели и блуда
смешна лишь мысль, что губы знали смех.
Но свет души, каким тебя люблю я,
в былую прелесть красит белый свет.
Ночь непроглядна, непомерна стужа.
Куда мне плыть — не ведомо рулю.
Но в темноте победно и насущно
встает сиянье: я тебя люблю.
Лишь этот луч хранит меня от бедствий,
и жизнь темна, да не вполне темна.
Меж обреченной плотью и меж бездной
есть дух живучий: я люблю тебя.
Так я плыву с ослепшими очами.
И я еще вдохну и пригублю
заветный остров, где уже в начале
грядущий день и я тебя люблю.
Иосиф Нонешвили [102]
«Вот я смотрю на косы твои грузные…»
Вот я смотрю на косы твои грузные,
Как падают,
как вьются тяжело…
О, если б ты была царицей Грузии, —
О, как тебе бы это подошло!
О, как бы подошло тебе приказывать! —
Недаром твои помыслы чисты:
Ты говоришь —
и города прекрасного
В пустыне
намечаются
черты!
Вот ты выходишь в бархате лиловом,
Печальная и бледная слегка,
И, умудренные твоим прощальным словом,
К победе
устремляются
войска.
Хатгайский шелк пошел бы твоей коже.
О, как бы этот шелк тебе пошел.
Чтоб в белой башне
из слоновой кости
Ступени целовали твой подол.
Ты молишься —
и скорбь молитвы этой
Так недоступна нам и так светла,
И нежно посвящает Кошуэта[103]
Тебе одной свои колокола.
Орбелиани пред тобой, как в храме,
Молчит по мановению бровей.
Потупился седой Амилахвари[104]
Пред царственной надменностью твоей.
Старинная ты,
но не устарели
Твои черты… Светло твое чело.
Тебе пошла бы нежность Руставели…
О, как тебе бы это подошло!
Как я прошу…
Тебе не до прошений,
Не до прощений
и не до меня…
Ты отблеск славы вечной и прошедшей
И озаренье нынешнего дня!
вернуться
101
Святой Георгий — христианский святой, великомученик, один из почитаемых святых в Грузии, считающийся покровителем земледелия и скотоводства.