И пусть поют на все лады поэты,
На лиры нежно возложив персты,
Об уголках блаженных в мире где-то…
Где есть страданье — нету красоты!
Пусть у природы, зря теряя время,
Они забвенья ищут без конца, —
Забвенья нет: страданиями всеми
Стучится мир настойчиво в сердца!
Парнасцам
Перевод П. Карабана
Вас чарует небес бирюза,
Что, сверкая в стихах, каждый раз вам
Не дает, ослепляя глаза,
Приглядеться к убийственным язвам.
Всё вам снятся цветы да луга
И любви безграничной услады.
В тине видите вы жемчуга
И счастливых — средь страшного ада.
Жизнь — лишь радостный праздник для вас,
Воплощенье гармонии, блага…
Братцы, барский оставьте Парнас[25].
Нарядитесь в простую сермягу!
Пусть поет соловей вечерком —
Не делите с ним нежных мелодий,
А народным, простым языком
Укажете дорогу к свободе!
Владимир Самийленко
(1864–1925)
Жемчужина
Перевод В. Потаповой
Видел я любые перлы,
Драгоценные каменья,
Но с жемчужиной одною
Не идут они в сравненье.
Той жемчужины не купишь,
За нее не платят златом:
Беднякам она доступней,
Чем бездельникам богатым.
Той жемчужины не сыщешь
В тайниках земли и моря:
Только тот ее находит,
Кто понять способен горе.
Завладеть не может ею
Сила злобных, самовластных.
То — слеза священной скорби,
Пролитая за несчастных.
1886
Песня
Перевод Б. Турганова
С тех пор, как людям бог послал
На землю песню-чаровницу,
Как будто светоч воссиял,
Земную озарив темницу.
И звонкой песни волшебство
Вложило силу в человека,
И легче стало для него
Все, тяготившее от века.
Как вестнице счастливых дней,
Он настежь растворил ей двери,
Излил свои надежды с ней
И сам надеждам тем поверил.
Все чаянья и все мечты,
Все то, что грудь его томило,
Вдруг вырвалось из немоты
И в песне вслух заговорило.
Как беспросветна жизни мгла,
Поведала она, благая,
У самых черствых исторгая
Слезу участья и тепла.
1886
Герострат
Монолог в трех сценах
Перевод Б. Турганова
Действие происходит в Эфесе в 356 г. до P. X.
Действующее лицо — Герострат[26].
I
Как тихо ночь покров свой драгоценный
Раскинула над сонною землею!
Нигде ни звука; все кругом заснуло,
Лишь звезды ясно светят в вышине,
Рассыпались по дивной ризе неба
И с высоты глядят на землю, словно
Бессчетные, недремлющие очи.
О звезды-очи! Я в сиянье вашем
Бродил не раз, один, в тиши ночной,
Беседуя безмолвно сам с собою.
Я вас молил, недремлющие очи,
Стократно спрашивал у вас ответа
На те вопросы горькие мои,
Которые все знание земное
Ни разрешить, ни пояснить не может.
И вы вот так же ласково сияли,
Мерцали, трепетали надо мною,
Пленительные очи, где светилась
Мысль некая, запретная от века…
И, эту мысль скрывая в бездне неба,
Вы на меня глядели и молчали…
Так кто же, кто заговорит со мною?
О пышная земля, тебя молю я!
О небо в блеске злата и лазури,
Тебя, тебя я вопрошаю ныне!
О вы, которым ни конца и края!
Скажите мне, зачем же вы бессмертны,
Зачем же вы от века безначальны, —
Вы, у кого нет ни души, ни мысли;
Я ж, существо разумное меж вами,
Я должен умереть, исчезнуть мигом;
Я — тот, который может вас постигнуть,
Который вам дал имя и прозванье
И различает в вас добро и зло, —
Я должен умереть, и то же время,
Что я делю на годы, дни, минуты,
Меня в ничто повергнет… Горе, горе!..
Но ведь душа моя желает жизни,
Ведь я хочу всегда и знать, и слышать,
И видеть эту красоту земную,
И радоваться, правду обнаружив,
Страдать и мучиться, неправду видя!
И все безмерно долго, вековечно…
Но нет, мечта напрасна, — миг единый,
И оборвется нить короткой жизни,
И в тот же самый миг меня не станет:
Не станет глаз, что так хотели видеть,
Ума не станет, что желал познанья,
И самого желания не станет…
Конец…Ничто… Ничто, и точка. Да!
Но если — да, зачем родиться было,
Зачем, кому нужна и жизнь такая?
И раз не вечность, то не все ль равно —
Год проживешь ли, десять ли, минуту?
О Мойра[27], Мойра! Ты неумолима!
Взамен бессмертья людям ты дала
Напрасные желанья, а надежду
Оставила младенцам малоумным.
Так отними тогда и разум мой,
Дай в невозможное хоть раз поверить:
Без этой веры не смогу отныне
Счастливым быть в убогой этой жизни!
вернуться
25
Стр. 80.
вернуться
26
Стр. 82.